Стеклянные дома

Это лучшее, на что они могли рассчитывать, и Гамаш знал, что премьер  лично окажется под огнем критики от оппозиции, за то, что не предпринял более радикальных мер.

 - А Изабель? - спросил Жан-Ги.

 - Она останется во главе отдела, - ответил Гамаш.

Этот момент, очевидно, даже не обсуждался.

 - Я сейчас отправляюсь в больницу, - сообщил Арман. - Увидимся позже.

Повесив трубку, Жан-Ги направился на задний дворик, где с кувшином ледяного чая сидела Анни. Оноре спал наверху, остальные ушли в бистро. Можно тихонько посидеть вдвоем.

С ногой дело обстояло получше и Жан-Ги с некоторым сожалением отложил трость в строну. Ему очень нравилась эта штука.

Он открыл книгу, взятую в кабинете тестя, но вскоре опустил ее на колени, и уставился вдаль.

Анни заметила, но ничего не сказала. Оставила его наедине с мыслями. Было понятно, о чем он думает. О ком.

*   *   *

Они с Гамашем спустились с холма, Бовуар хромал, а шеф несколько раз споткнулся.

Тела их молили об отдыхе. Но они продолжали идти, отчаянно желая вернуться в деревню. К семьям. К Изабель.

Навстречу им, вверх по дороге бежали Рейн-Мари и Анни.

 - Ох, слава Богу, - прошептала Рейн-Мари, прижавшись к Арману. Он крепко обнял ее, прильнул разбитой щекой к макушке. Вдохнул аромат садовых роз. Запах Оноре.

Объятия размыкать не хотелось, но приходилось. Он должен был увидеть Изабель.

 - Ты ранен, - сказала Анни, отстраняясь от Жана-Ги.  Дотронулась до ноги, забинтованной временной повязкой.

 - И ты тоже, - сказала Рейн-Мари мужу, сделав шаг назад.

Перед белой сорочки Армана был залит красным, ткань прилипла к груди. Словно по ужасному стечению обстоятельств, пот превратился в кровь.

 - Кровь не моя, - поторопился успокоить жену Арман.

Рейн-Мари потянулась к окровавленному лицу мужа. Поцеловала в разбитые, сочащиеся кровью губы.

 - А Изабель? - спросил Арман.

 - С ней парамедики.

 - Она жива? - спросил Жан-Ги, не отпуская от себя Анни.

Рейн-Мари кивнула, посмотрела на Армана. И тот увидел в ее глазах правду.

Жива. Но…

 - А остальные?

 - Оливье прострелили руку, но Габри позаботился о нем. Говорят, с ним все будет в порядке. Многие пострадали от осколков стекла и щепок, но никто не получил тяжелых травм. Только Изабель.

Гамаш с Бовуаром быстро пошагали к бистро, оказавшись ближе, перешли на бег.

Деревенский луг окружали экипажи скорой помощи и машины отрядов быстрого реагирования. Когда Гамаш с Бовуаром приблизились, из дверей бистро выкатили каталку, обвешанную медицинским оборудованием. Внутри, как в гнездышке, лежала Изабель.

Рядом шла Рут. Она не оставляла Изабель с того самого момента, как подползла к ней под градом осколков. Она держала ее за руку и шептала ей, что Изабель не одна.

Следом шла Клара, продолжая сжимать в руке каминную щетку, а Мирна несла Розу.

Они уже подошли к карете скорой помощи, когда появились Гамаш с Бовуаром.

Сейчас глаза Лакост были закрыты, лицо оставалось пепельно-бледным.

Пепел, пепел. Мы все умрем.

Арман дотронулся до ее щеки. Все еще теплая.

Старший парамедик, торопливо работавший с Изабель, вскинул глаза на Гамаша, и на мгновение опешил. Перед ним стоял не руководитель Сюртэ. Перед ним был мужчина, с ног до головы залитый кровью.

 - Гамаш, Сюртэ, - назвался Арман. - Могу я сопровождать?

 - Возьмем только одного, - ответил парамедик. - Может быть ее бабушка...?

Рут вскинулась, плотнее сжала тонкие губы. Ее слезящиеся глаза еще больше повлажнели.

 - Она твое дитя, Арман, - сказала Рут тихо, лишь Арман и услышал. И вложила руку Изабель в ладонь Гамаша. - Всегда была твоей.

 - Merci, - поблагодарил тот, и быстро забрался в машину.

 - Мы поедем следом, - крикнула Рейн-Мари вслед закрывшейся двери уезжавшей машины.

Арман уселся поближе к голове Изабель, убедившись, что не мешает. Врачи работали, а Гамаш стать шептать Изабель на ухо:

 - Мы тебя любим. Ты смелая и добрая. Ты всех нас спасла. Спасибо тебе, Изабель. Ты любима. Твои дети любят тебя. Твой муж и родители любят тебя…

И так всю дорогу до больницы.

Ты храбрая и сильная.

Ты не одна.

Тебя любят.

Тебя любят.

Ее губы дрогнули лишь однажды. Гамаш склонился ниже, но так и не расслышал то, что она пыталась сказать. Хотя, он мог угадать.

 - Я им передам, - прошептал он. - И они тебя тоже любят.

*   *   *

Приехав в больницу после встречи с премьер-министром, Гамаш застал у постели Изабель ее мужа.

Дыхательные трубки делали свое дело, аппараты контролировали биение сердца и мозговую деятельность.

Играла музыка. «Unpeuplushaut, unpeuplusloin»  Гинетт Рино.

Робер читал вслух книгу.

 - Есть кое-какие изменения, Арман, - сообщил он, поднимаясь. Увидев страх в глазах Гамаша, поторопился успокоить:  - Изменения к лучшему. Смотри.

Импульсы мозга на мониторах, казалось, стали сильнее. Мощнее и ритмичнее.

 - Она реагирует на раздражители, - сказал Робер, сжав руку жены в своих ладонях и опустив глаза, чтобы Гамаш не смог в них заглянуть. - Врачи считают, что чтение вслух может помочь. Нужен звук знакомого голоса, я думаю. - Он показал на книгу на кровати. - Дети дали мне ее. Она спрашивала про эту книгу той ночью.