Стеклянные дома

 - Oui. Таким был план Жаклин. Очень простой, как видите. Убить Кати, обвинить Антона. Обоих она обвиняла в смерти собственного брата. Совесть предъявила счет более чем на один долг. Эдуар спрыгнул с крыши под воздействием наркотиков, проданных ему Антоном. Но разрыв с Кати подтолкнул его к краю крыши. Это разбило ему сердце, а наркотики искорежили его сознание. Он был, если верить отчетам, нежным, чувствительным юношей, очень сильно любившим Кати. А Кати Эванс была нежной, доброй девушкой, единственным преступлением которой было то, что она не отвечала ему взаимностью.

 - Эдуар рассказал сестре все, - сказал Бовуар. - Он был в ярости. Представил Кати жестокой. Бессердечной. Он, конечно же, говорил не серьезно. За него говорила ревность и наркотики, изменившие сознание. Уж я-то знаю, как они действуют. Как начинаешь отворачиваться от самых дорогих тебе людей.

 - А потом, излив всю свою желчь сестре, он совершил самоубийство, - заканчивал свой рассказ Гамаш. - Оставив Жаклин презирать Кати. Ни Кати, ни наркоторговец не заплатили за смерть ее брата. Но она об этом позаботилась сама.

Барри Залмановиц понимающе кивнул. Он, как никто, понимал подобную одержимость. Если бы умерла его дочь, он бы всю жизнь положил на поиски справедливости. Какую бы форму та ни приняла.

*   *   *

Премьер-министр Квебека выслушал объяснения, не комментируя, не задавая вопросов.

Потом обратился к судье Кориво:

 - Сколькое из сказанного было вам известно?

Вот и пришло время. Время  взявшись с Гамашем за руки, перейти по мосту в Сельму.

Встать перед домом, перекрыв путь тем, кто собирается депортировать, вешать, бить и запугивать. Стук в дверь. На чердаке евреи.

Наступило ее время, ее очередь. Очередь проявить себя.

 - Я ничего не знала, - услышала она собственный голос.

Сидевший рядом с ней Гамаш промолчал.

 - Это все вы, Арман? - спросил премьер.

 - Oui.

 - Но ваши люди в этом участвовали. В этом участвовал генеральный прокурор.

 - Да.

Упоминать, что все они следовали его приказам, необходимости не было. Гамаш не на допросе.

 - Вы знаете, что я должен сделать, - объявил премьер-министр. - Попрание закона, лжесвидетельство, нарушение границы и убийство гражданина другой страны, не имеет значение, заслужил он смерть или нет - все это не может остаться без ответа.

 - Я понимаю.

 - Вы, конечно, станете…

 - Я все знала, - перебила премьер-министра Морин Кориво. Повернулась к Гамашу. - Простите меня, я должна была признать это раньше.

 - Я понимаю, - ответил ей Гамаш. А потом, очень тихо добавил: - Вы не одна.

 - Объяснитесь, - попросил ее премьер-министр.

 - Деталей я не знала, но понимала, что на суде что-то происходит. Что-то необычное. Я заподозрила сговор и пригласила месье Гамаша и месье Залмановица в свой офис. Они сознались во всем. Этого было достаточно, чтобы арестовать их, как минимум задержать. Но я их отпустила.

 - Почему?

 - Потому что понимала - должна быть какая-то очень веская причина. И если они пошли на такой риск, то наименьшее, что я могла сделать - не задерживать их.

 - Спасибо за это, - кивнул ей премьер. - Вы понимали, что если бы задержали месье Гамаша, весь план бы рассыпался. И картель окончательно выиграл бы.

 - Я понимала.

Премьер обратился к Гамашу:

 - Вы будете освобождены от должности. Отстранены на время проведения расследования. Как и ваш заместитель, инспектор Жан-Ги Бовуар. Я так понимаю, именно вы зачинщики?

 - Да.

 - Суперинтендант Мадлен Туссен будет назначена исполняющей обязанности руководителя Сюртэ. Она тоже была замешана и так же подвергнется расследованию, но кому-то же надо руководить, а благодаря вам, Арман, все старшие офицеры скомпрометированы. Значит, либо я назначу Туссен, либо уборщика.

 - А шеф-инспектор Лакост? - спросил Гамаш.

 - Она остается главой убойного.

Арман с благодарностью кивнул. За Изабель он был готов сражаться, но с облегчением понял, что не придется.

 - А я? - спросила судья Кориво.

 - Вы же судья, - сказал ей премьер. - Как считаете, что я должен сделать?

Морин Кориво немного подумала и заключила:

 - Ничего.

Премьер развел руками.

 - Звучит разумно. Значит, ничего.

 - Pardon? – переспросила Кориво. Говоря «ничего», она шутила.

 - Вчера я говорил с председателем верховного суда и рассказал ему, что, по моему мнению, может произойти.  Он согласился, что, в то время как технически вы действовали ненадлежащим образом,  одновременно с этим вы приняли самое верное  решение, в интересах провинции. В интересах людей. Вы великолепный судья.

Премьер-министр Квебека поднялся и протянул руку, которую судья Кориво пожала.

 - Merci, - поблагодарил премьер.

Он повернулся к поднявшемуся за ними следом Гамашу.

 - Дорогой друг, прошу простить за всякое взыскание, которое последует в вашем отношении. Нам бы надо наградить вас медалью…

Гамаш отмахнулся от такого предложения.

 - … Но я не имею права, - продолжил премьер. - Могу лишь твердо пообещать вам с инспектором Бовуаром справедливое расследование.

Проводив посетителей, премьер сначала закрыл за ними дверь, потом закрыл глаза. И как воочию увидел прелестное бистро, и милого человека с ножом в руке.