Стеклянные дома

 - Может показаться незначительным, но одной из причин стало то, что вы назвали законопроект в честь кого-то. Не помню имени, к сожалению.

 - Эдуар, - ответила Лея. - А в чем проблема?

 - Это сделало законопроект похожим на ваш личный крестовый поход. Его целью мог быть пиар, а не на радикальное решение растущей социальной угрозы.

 - И другие законы называют именами людей, - заметила Клара. - Таких множество.

 - Совершенно верно, но те, что успешны, изначально имели колоссальную поддержку со стороны общественности. Их авторы уже сделали свою работу. На их стороне СМИ, общество и коллеги-политики. У вас же, - он обратился к Лее, - всего этого не было.

 - Это так. Если политика искусство, то я пока рисую пальцем.

 - Итак, кто это - Эдуар? - спросила Рейн-Мари.

 - Он был нашим соседом по комнате в Университете Монреаля, - сказал Матео.

 - Мы там все тусовались вместе, - добавила Лея. - Эдуар был одним из компании.

 - Он был чуть больше чем один из компании, не так ли? - проговорил Матео.

Даже при свете свечей все заметили, как Лея покраснела.

 - Я всегда к нему нежно относилась, - созналась Лея. - Да и все мы. Даже ты, думаю.

Матео рассмеялся, вздохнул:

  - Он был чертовски привлекательным.

 - И что с ним случилось? - поинтересовалась Мирна.

- Не догадываетесь? - спросил Матео.

Возникла пауза.

 - Он, должно быть, был очень юн, - предположила наконец Клара.

 - Не исполнилось и двадцати, - ответила Лея. - Он спрыгнул с крыши. С высоты  пятнадцати этажей. Был под кайфом. Это случилось давно.

 - Не так уж и давно, - возразил Матео. - И мы все очень гордимся, что первым законопроектом Леи после ее избрания стал LaloiEdouard.

Закон Эдуара.

 - Он провалился, - напомнила Лея.

 - Вы хотя бы попытались, - сказал Гамаш. - Теперь вы знаете гораздо больше о процедуре. Не думали предложить свой законопроект повторно? Может, мы смогли бы совместно поработать над написанием жизнеспособного билля?

 - С нетерпением жду этого, - уверила его Лея.

Гамаш помолчал, откинулся на спинку кресла. Задумался.

Лея Ру проявила вежливость, но не выглядела слишком заинтересованной в совместной работе с главой Сюртэ над прекращением наркотрафика.

С чего бы это, подумал он. И почему она вдруг запамятовала, что первым ее законопроектом, ее приоритетом, был закон Эдуара?

Опять одна видимость? Как и незнакомец на деревенском лугу, скрывающий то, что под маской.

Глава 11

Утром оно исчезло.

Арман стоял на веранде в пальто, кепке и перчатках, с Анри и Грейси на поводках. Издалека казалось, что на поводке сам Гамаш.

Все трое неотрывно смотрели на опустевший луг, окутанный утренним туманом.

Арман огляделся. Окинул взглядом дома, сады, пустынную грунтовую дорогу, ведущую в Три Сосны, указывающую, как стрелка компаса, главное направление.

Ничто не нарушало покоя. Лишь пение птиц да несколько голубых соек, сидящих на спинке скамейки.

 - Гулять, - скомандовал он собакам, спуская их с поводков.

Анри и Грейси помчались вниз по ступенькам, вдоль по тропе, по тихой дороге и прямо на луг, а там стали играть в догонялки, нарезая круги вокруг трех высоких сосен.  

Грейси, как заяц, передвигалась скачками.

«Не может быть…» - подумал Арман, наблюдая за ней.

Задние ее лапки были крупнее передних, это правда. И ушки становились все длиннее и длиннее.

Но никакой ясности в том, кто она, пока так и не появилось. Лишь одна вещь была несомненна.

Кем бы она не была, она принадлежит им.

Он заметил движение слева и повернулся. В окна верхнего этажа виднелась большая темная фигура.

Арман впился в нее глазами, напрягся.

Но фигура шагнула назад, на нее упал свет лампы, и Гамаш понял, что это Мирна.

Она махнула ему рукой и через минуту вышла в теплом шерстяном пальто и ярко-розовой шапочке с помпоном, а в руке вынесла самую большую чашку кофе, какую ему когда-либо доводилось видеть. Чашка больше смахивала на ведро.

 - Наш друг исчез, - заметила она, шагая рядом. Ее резиновые сапоги чавкали по грязи при каждом шаге.

 - Oui.

 - Видимо, Поль Маршан все-таки напугал его.

 - Видимо.

Гамаш чувствовал облегчение. Но любопытство не оставило его, и медленно шагая по лугу, он размышлял - узнают ли они когда-нибудь, к кому приходил кобрадор. И почему исчез.

Вся деревня казалась теперь светлее, оживленнее. Даже солнце пыталось прорваться сквозь холодный туман.

Они уже почти свыклись с присутствием фигуры на лугу, как человек привыкает к запаху навоза на поле. Это неизбежно. И может быть даже полезно. Но вряд ли приятно.

И вот кобрадор - Совесть - исчез. Обвиняющий перст пропал из центра их мироздания. Их маленькая деревенька снова принадлежала им самим.

Мирна, стоящая за его спиной, облегченно вздохнула. Теплое облачко ее дыхания взлетело в свежий утренний воздух.

Арман улыбнулся. Он чувствовал то же самое. Впервые за несколько последних дней расслабился.

 - Как думаешь, добился он того, за чем приходил? - спросила Мирна.

 - Должно быть. Иначе, почему ушел? Если уж он рискнул быть избитым месье Маршаном, то не представляю, что побудило его внезапно сдаться.