Стеклянные дома

 - Интересно, как выглядит для кобрадора успешное выполнение задуманного? - задалась вопросом Мирна.

 - Тоже об этом подумал, - сознался Арман. - Для современного типа, того, что в цилиндре, результатом является оплата долгов. Денежная транзакция. Тут же совершенно другой случай.

Мирна кивнула.

  - Окей, что меня на самом деле интересует, так это к кому он приходил, и что натворил тот человек. Вот. Я созналась.

 - Что ж, это так ненормально, - сказал он с улыбкой.

 - А ты?

 - Может быть, чуть-чуть любопытствую.

Некоторое время они шли молча.

 - Это не просто любопытство, Арман. Кое-что другое. Совесть ушла.

 - Это значит, что тут остался кто-то без совести. Вполне возможно.

Дальше в рассуждениях никто из них пойти не пожелал. Обоим просто хотелось насладиться настоящим моментом. По-особому свежим ноябрьским утром,  запахом дымка, витающим в воздухе. Мягким солнцем, холодным туманом с нотками мускуса, ароматом земли и сладким запахом сосен.

 - «И за яблоневой листвою, детей, которых не видно», - произнесла Мирна, наблюдая за Анри и Грейси, резвящимися под соснами. – «Лишь слышно их, полуслышно в тиши меж двумя волнами».* (*перевод А. Сергеева)

 - Хм, - хмыкнул Арман. Ее чавкающие шаги позади совсем не раздражали, отбивали ритм. Как убаюкивающий метроном. - Т.С. Элиот.

Все больше и больше птиц возвращалось на луг.  Анри валял Грейси по мокрой траве, ее хвост яростно вертелся, и она делала вид, что толкает его своими маленькими лапками.

 - Литтл Гиддинг* (*Местечко в графстве Хантингдоншир, оплот англиканства и роялизма во время  гражданской  войны  1641-1649  гг.), - сказала Мирна.

На секунду ему показалось, она сказала «легкомысленный» * (*giddy). Что Грейси слегка легкомысленна, каковой она и была. Но потом он понял, что Мирна говорит о стихотворении, которое только что процитировала.

 - Я там был, знаешь ли, - сказал он.

 - В Литтл Гиддинге? - уточнила Мирна. - Это реальное место? Я думала, Элиот его выдумал.

 - Non. Это недалеко от Кембриджа. Ха! - Гамаш улыбнулся.

 - Что такое?

 - Население Литтл Гиддинга составляет что-то около 25 человек. Напоминает нашу деревню.

Они сделали еще несколько шагов сквозь мирное утро.

 - «И все разрешится», - продекламировал он. – «И сделается хорошо»* (*перевод А. Сергеева).

 - Ты в это веришь? – спросила Мирна.

Стихотворение, как она знала, об обретение мира, гармонии и простоты.

 - Верю, - ответил Арман.

 - Знаешь, первой это сказала Юлиана Норвичская* (*английская духовная писательница, автор первой книги, написанной женщиной на английском языке), - заметила Мирна. – «Все должно быть хорошо, и все будет хорошо, и все, что ни произойдет, будет во благо».

Ее резиновые сапоги продолжали хлюпать ритмично и успокаивающе, поэтому ее слова и мир вокруг слились воедино.

 - Я тоже в это верю, - сказала она. - Сложно не верить в такой день, как сегодня.

 - Весь фокус в том, чтобы сохранить веру в самый разгар бури, - проговорил Арман.

И Мирна вспомнила, что хотя стихотворение было про обретение мира, но наступил он только после пожарища. После ужасающего очищения.

 Еще в «Литтл Гиддинге» говорилось о поверженном короле. Она взглянула на своего спутника, и вспомнила их разговор, состоявшийся прошлым вечером. Насчет совести.

У них был поверженный король. По сути, все они были повержены.

 - Думаю, всякий в этой деревне верит, что все станет хорошо, - сказал Арман. - Поэтому-то мы и здесь. Нас всех постигли неудачи. А потом мы все приехали сюда.

Слова в его устах звучали так просто и разумно - логический ход волшебных событий.

 - Пепел, пепел, - промурлыкала Мирна,  - Все умрут * (* Слова детской считалки).

Гамаш улыбнулся.

 - Мои внучки играли в эту игру в прошлый свой приезд. Прямо тут.

Он показал на деревенский луг. На то самое место, где еще недавно стоял кобрадор.

Он так и видел Флоранс и ее сестричку Зору, взявшихся за руки и крутящихся на лугу, напевающих старую народную песенку. Песня казалась невинной, но в ее древнем ритме звучало что-то тревожное.

Он представил, как дети хохочут. А потом падают на землю. И там замирают неподвижно.

Ему это виделось одновременно смешным и огорчительным. Видеть тех, кого любишь, лежащими, словно мертвые, на лужайке. Рейн-Мари говорила, что этой песенке несколько сотен лет и возникла она в темные века. Во время чумы.

 - Что? - спросила Мирна, увидев выражение его лица.

 - Просто подумал о кобрадоре.

Это было не вполне правдой. Он подумал о маленьком пластиковом пакетике, вынутом из кармана Маршана.  

Раз кобрадор ушел, Арман может отправляться на работу. Позвонит в лабораторию - узнает, что было внутри пакета. Хотя ответ и так известен.

Фентанил. Чума.

Пепел, пепел, подумал он. Мы все умрем.

 - Все будет хорошо, - успокоила его Мирна.

 - Хорошо, хорошо, - послышался позади знакомый голос, и обернувшись, они увидели Рут и Розу, ковылявших с холма, от церкви Св. Томаса.