Стеклянные дома

Обедал он с новой главой отдела серийных убийств в одном из бистро Старого Монреаля. За супом и поджаренными сэндвичами они обсудили организованную преступность, картели, наркотики, отмывание денег, угрозу терроризма, банды байкеров.

Самые актуальные темы.

Гамаш отложил свой бутерброд и заказал экспрессо, пока суперинтендант Туссен приканчивала кубинский сэндвич.

 - Нам нужны еще ресурсы, патрон, - сказала она.

 - Non. Нам нужно эффективнее использовать то, что имеем.

 - Мы делаем все, что в наших силах, - сказала Туссен, склонившись ближе к шефу-суперинтенданту. - Но мы зашиваемся.

 - Вы недавно в должности…

 - Я в отделе серийных убийств пятнадцать лет.

 - Но отвечать за все - это нечто другое, non?

Она положила свой сэндвич, вытерла руки, кивнула.

 - Вам поручили сложную задачу. Но это же и прекрасная возможность, - продолжил шеф. - Вы можете перестроить весь департамент. Организовать его, переформировать по своему усмотрению. Отбросить старые идеи, начать все заново. Я выбрал вас, потому что вы боролись с коррупцией и заплатили за это.

Мадлен Туссен кивнула. Она была на пути к увольнению, когда Арман Гамаш вернул ее обратно.

Она не была уверена, что должна благодарить его за это.

К ней теперь были прикованы все взгляды.

Впервые женщина у руля отдела по расследованию серийных убийств. Впервые гаитянка возглавляет департамент.

Это, как считает ее муж, непосильная задача. Как если бы корабль, полный дерьма, тонул в океане мочи.

А она только что приняла на себя капитанство.

 - Они выбрали тебя, потому что ты чернокожая, - говорил ее муж.  - Ты - расходный материал. Если облажаешься - нормально. Ты сделаешь за них грязную работу, отмоешь их дом, как это десятилетиями делали гаитянки. И знаешь, что получишь в награду?

 - Нет. Что же? - Хотя она понимала, куда он клонит.

 - Еще больше дерьма. Вокруг тебя сплошь merde, а ты коза отпущения, жертвенный агнец…

 - Что-то ты все о животноводческой ферме, Андрэ. У тебя есть, что мне сказать?

Он еще сильнее разозлился. Хотя, он часто бывал зол. Никаких оскорблений, никакого насилия, нет. Но он был тридцатидевятилетним чернокожим мужчиной. Его так часто останавливала полиция, он сбился со счета. Они вынуждены были тренировать своего четырнадцатилетнего сына с пеленок, учить его, как вести себя, если тебя остановил полицейский.  Если тебя преследуют. Преследуют целенаправленно. Если толкают и провоцируют.

Не спорить. Двигаться медленно. Показать руки. Быть вежливым, делать, что просят. Не спорить.

Андрэ имел право на гнев, на долю цинизма.

Она тоже часто злилась, временами выходила из себя. Но хотела дать им еще один шанс, последний. Раз уж и ей дали последний шанс.

 - Может ты и прав, - сказала она мужу. - Но я должна попробовать.

 - Гамаш такой же, как остальные, - говорил муж. - Вот подожди. Полетит говно, он шагнет в сторону, и под огнем окажешься ты. Для этого он тебя и выбрал.

 - Он меня выбрал, потому что я отлично делаю свою работу, - разозлилась Мадлен. - И если ты этого не видишь, тогда у нас будет другой разговор.

Она впилась в него глазами, ее злость усилилась от предположения, что муж прав.  

И вот она сидела с шефом-суперинтендантом Гамашем за маленьким деревянным столиком, в окружении смеющихся и болтающих посетителей закусочной.

Он просил ее взять на себя постройку корабля посреди океана. Корабль с дерьмом зачерпнул мочи, а шеф желает, чтобы она не просто залатала течь, но и перестроила все судно?

Мадлен Туссен посмотрела в его утомленное лицо. Если бы это было все, что она видит, то надо было признать, что он просто выдохся, а его последователи обречены. Но ей были видны и морщинки вокруг глаз и губ, говорившие о веселом нраве больше, чем об усталости. А глубоко карие глаза не просто полны ума, они полны чуткости.

В них доброта.

И решимость.

Перед ней сидел человек во всей силе своей власти. Он снизошел до того, чтобы пошарить в навозе и вытянуть ее наверх. Наделил ее полномочиями за пределами воображения. Попросил встать с ним рядом. Бороться вместе с ним.

Возглавить отдел серийных убийств.

 - Когда ваши силы будут на исходе, приходите, поговорим, - предложил он ей. - Я знаю, каково это. Я чувствовал себя так же.

 - С кем говорили вы, сэр?

Он улыбнулся, и морщинки сделались глубже.

 - С моей женой. Я рассказываю ей все.

 - Все?!

 - Ну, почти. Очень важно, Мадлен, не изолироваться от людей. Изоляция не прибавит толку в нашей работе. Она сделает нас слабее, ранимее.

Та кивнула. Об этом стоило задуматься.

 - Мой муж говорит, что вы делаете меня капитаном тонущего корабля. Что ситуация безнадежна.

Гамаш задумчиво кивнул, и сделал глубокий вдох.

  - Он прав. Частично. Ситуация в нынешнем ее состоянии безнадежная. Как я сказал на собрании, война с наркотиками проиграна. И что же нам делать?

Туссен покачала головой.

 - Подумай, - настаивал Гамаш.

Она так и сделала. Что делать, когда ты проигрываешь?

Сдаться, или…

 - Мы изменимся.

Он с улыбкой кивнул ей.