Стеклянные дома

Рут согласно кивнула.

Ужас.

Полицейским и старой поэтессе, а возможно и утке, было понятно, что ужас - не действие, но угроза действия. Его предчувствие.

Закрытая дверь. Шорох в ночи. Темная фигура в тумане.

Настоящий акт террора приносит с собой ужас, боль, горе, ярость, желание мстить. Но сам по себе ужас приходит от мысли о том, что же грядет дальше.

Наблюдать, ожидать, волноваться. Гадать. Представлять себе что-то.  И каждый раз самое худшее.

Террорист вскармливает страхи охотнее, чем готовит реальные действия. Главное оружие террориста - ужас. Иногда они одинокие волки, иногда - организованные группировки. Но бывает и террор, исходящий от правительства.

Такова и Совесть. Она объединилась с людским воображением, и вместе они выплавили  страх. А преуспев, подняли его на ступень выше, превратив в ужас.

 - Просто убить ее было недостаточно, - тихо сказала Рут. - Сначала он хотел ее напугать. Дать ей понять, что он знает. Что пришел по ее душу.

 - А она не могла никому рассказать. Попросить помощи, - согласилась Лакост. - Если верно то, что вы говорите, то секрет этот она хранила долгие годы.

 - Секрет буквально не дал ей покоя, - сказала Рут.

Гамаш слушал их и с легким удивлением  отмечал, что Лакост обсуждает вопрос с Рут, словно с коллегой. Словно старая сумасшедшая поэтесса замещает Бовуара.

Жан-Ги и Рут вообще-то были очень схожи, хотя он никогда бы не сказал своему зятю, что тот напоминает ему пьяную старуху.

Несмотря на видимую вражду, в их отношениях царило понимание. Привязанность, и, возможно, даже любовь. Разумеется, невозможно откреститься от необычного давнего родства, невозможно его избежать.

Гамаш подумал - может быть, Бовуар и Рут были связаны раньше, в прошлой жизни. Как мать и сын. Отец и дочь.

И с ними утка в неизменном виде.

Гамаш с Изабель поднялись, Лакост поблагодарила Рут. Та всем видом показывала, что ее выставляют. Прижимая Розу к своему свитеру в катышках, она направилась через подвал, а агенты-новички и бывалые полицейские бросались перед ней врассыпную.

Лакост и Гамаш вернулись за стол. Юного агента отправили за следующим в списке, тем временем старшие офицеры погрузились в раздумья.

 - Если кобрадор приходил именно за ней, почему мадам Эванс просто не уехала? - спросила Лакост.

 - Может, решила, что это привлечет к ней внимание, - ответил Гамаш. - А может поняла, что если Советь нашла ее здесь, то найдет где угодно.

 - Как он ее здесь нашел?

 - Должно быть, следил за ней.

 - Должно быть. - Лакост задумалась. - Как он заманил ее в церковь?

 - Предположим, он ее не заманивал,  -  сказал Гамаш. - Может он просто последовал туда за ней.

 - Продолжайте.

 - Предположим, она зашла в церковь, чтобы побыть одной, - продолжил Гамаш. - Думала, что в безопасности.

 - Есть еще один вариант. Еще одна причина, по которой Кати Эванс пришла сюда.

 - Oui?

Он ждал, а Лакост, сощурив глаза, попыталась представить себе, что женщина на грани срыва могла делать той ночью. Прошлой ночью.

 - Может, она назначила ему здесь встречу, - сказала Лакост, мысленно представив это. Испуганная женщина, уставшая, измученная. Узнавшая, что ее секрет стал кому-то известен.

 - Предположим, она пригласила его сюда. Тихое место. Тут их никто нее побеспокоит. Как там говорил месье Эванс? Никто больше не ходит в церковь. Может, она хотела поговорить с кобрадором. И даже попытаться откупиться. Убедить его отступить, уйти.

 - В противном случае, - продолжил ее мысль Гамаш, - она приступила бы к плану Б.

Бита.

Лакост откинулась на стуле и задумчиво постучала по губам кончиком карандаша. Снова склонилась вперед.

 - Значит, по данному сценарию, Кати Эванс назначила прошлой ночью здесь, в подвале церкви,  rendezvous. Надеялась дать кобрадору то, что он хочет. Принести извинения. И тогда он уйдет. А на случай, если это не сработает, она приготовила биту. Но битой воспользовался кобрадор, и убил Кати. Затем скрылся.

 - Зачем переодевать ее в свой костюм? - спросил Гамаш.

Они снова вернулись к этому вопросу.

Костюм. Зачем самому надевать его, и тем более, зачем убийце облачать в него жертву?

 - И еще, - добавил Гамаш. - Я пришел сюда не для того, чтобы послушать, как ты опрашиваешь свидетелей. Мадам Гамаш мне кое-что рассказала только что, тебе необходимо знать.

 - Что?

 - Она сказала, что в тот момент, когда она обнаружила тело, в погребе не было биты.

Шеф-инспектор Лакост обдумала услышанное, позвала фотографа-криминалиста.

 - Найдите нам фото и видео места преступления.

 - Oui, патрон, - ответил он и отправился за ноутбуком.

 - Могла она просто не заметить? - спросила Лакост.

 - Такое возможно, - согласился Гамаш.

 - Но маловероятно?

 - Если она наклонялась к Кати Эванс, чтобы проверить пульс, то, предполагаю, должна была заметить и окровавленную биту. Ты так не думаешь? Помещение не слишком большое.

 - Вот, смотрите, - фотограф вернулся к конференц-столу с ноутбуком.

Снимки были четкими.

Рейн-Мари Гамаш не могла не заметить биту у стены. Та была похожа на кровавый восклицательный знак.

И тем не менее…

Тем не менее, мадам Гамаш не упоминала про биту.