Стеклянные дома

Случилось то, чего они так ждали и так боялись. Огромная поставка благополучно пересекла границу, а Сюртэ как-будто ни сном, ни духом. Потому что, знай они об этом, наверняка помешали бы.

Если Сюртэ, во главе с новым руководителем, готовило ловушку картелю, просто притворяясь некомпетентным, то подобный шаг насторожит. Никакая полиция не способна игнорировать поставку опиатов такого масштаба.

Это была проверка.

И Сюртэ, под руководством исполненного благих намерений, но перегоревшего шефа-суперинтенданта Гамаша, эту проверку провалила.

Теперь квебекский картель может тащить контейнер с героином прямо по монреальской рю Сэнт-Катрин, а идиоты из Сюртэ так ничего и не заметят.

Гамаш, Бовуар, Туссен и остальные из узкого круга посвященных ждали этого дня.  Но победителями себя не чувствовали. Событие это никак не праздновали. Все чувствовали себя подавленными.

Нет, радости по этому поводу не ощущалось.

 - Вы отслеживаете ее перемещение?

 - Non. Шеф-суперинтендант Гамаш отдал приказ не отслеживать, если помнишь?

Ей сложно было скрыть отвращение:

 - Мы просто ушли в сторону. Даже американцев не предупредили. О, я же не сказала тебе главного! Дилеры настолько щедры, что оставили несколько кило по эту сторону границы. Для местного потребления. Эти килограммы мы тоже не отслеживаем.

 - Merde.

Бовуар произвел мысленный подсчет. Гамаш с самого начала санкционировал внутреннее, силами Сюртэ, изыскание, согласно результатам которого - все они теперь четко понимали последствия - из-за каждого килограмм кокаина, попавшего на улицы, умрет шесть человек. Еще больше - от героина.

И в разы больше - от фентанила.

Ничего не предпринимая, они тем самым убивают сотни людей.  Возможно, даже тысячи.

Еще больше бомб на Ковентри...

 - Знаешь, по какому поводу было собрание? - она махнула головой в сторону опустевших сейчас стульев вокруг стола переговоров. - Они не знают о поставке, но им известно, что уже почти год не проводилось ни одного ареста перевозчиков наркотиков. Они раздражены, и я их не виню. К счастью, ты появился до того, как мне пришлось бы придумать для них какое-то разумное объяснение. Но, Жан-Ги, ты должен знать. Пошли слухи. Ты наверное в курсе.

 - В курсе.

 - Им хочется верить Гамашу. Доверять ему. Но он эту задачу им не облегчает. Да и не только Гамаш. Все мы - каждый суперинтендант, каждый шеф-инспектор - стоим на пороге бунта. Будет мятеж. Думаешь, это смешно? - спросила она, увидев выражение его лица.

 - Нет, просто слово навеяло. Представил тебя с повязкой на глазу и попугаем.

 - Ты спутал его с «пиратами». Это меня кинули в Тихий океан, это мне приходится пить собственную мочу и на ужин закусывать ногтями. - Она продемонстрировала ему свои на самом деле обгрызенные ногти.- В моем подразделении несколько месяцев не производилось никаких значительных арестов. Ни единого. Такое впечатление, что не случалось ни одного серьезного преступления. Большинство моих ребят переведено в охрану общественного порядка…

 - Это тоже важно.

 - Согласна. Но не за счет пренебрежения настоящими преступлениями. Это как поручить медикам раздавать витамины и забыть о лечении рака.  Мы-то с тобой понимаем, чем сейчас занимаемся. Мы-то с тобой знаем, ради чего это делаем. Но они-то не знают. Для рядовых, со стороны, мы сидим и ковыряемся в задницах. И это мнение тех, кто нас поддерживает. Если бы Гамаш узнал, что думают агенты и инспекторы…

Бовуар хохотнул.

 - Думаешь, он не знает? Конечно, знает. Он отлично знает, что они говоря, и почему. -  Жан-Ги склонился к Мадлен и тихо, заставив ее подвинуться ближе, сказал:  - Гамаш был достаточно прямолинеен. Он сразу предупредил нас. Мы все вскочили на борт, все обрадовались, воодушевились от одной мысли, что перекроем основную нарко-реку в Квебеке единым мощным ударом. Не просто выиграем мелкую стычку, или даже битву, но целую войну. И он нам сразу сказал, что придется заплатить страшную цену. А теперь, когда ад так близок и настало время платить, ты жалуешься?

Туссен поерзала на стуле.

 - Знаешь, их вера в него не бесконечна. У нас почти не осталось времени.

 - Их вера или твоя?

 - Всему есть предел.

 - Хочешь выйти из игры?

Они молча сверлили друг друга глазами. Мадлен Туссен была старше Бовуара по званию. Но его звание было следствием его выбора, а не его профессионализма.

В приватной обстановке они относились друг к другу, как равные, каковыми и были.

 - Как мы можем просто сидеть, сложа руки, Жан-Ги? - ее тон сделался мягче. - Это против всех моих инстинктов, в разрез со всем, чему меня учили. Мы просто позволяем людям умирать, когда можем их спасти?

 - Знаю, - ответил Бовуар. - Я чувствую то же самое. Но если нам удастся…

 - Да, да, это все понятно. Именно поэтому мы поддержали его план. Но…?

 - Что, если у нас не получится? - закончил за нее Бовуар. Мадлен кивнула. - Мы проиграем. Но мы хотя бы попробуем.

 - Ты же сейчас не речь толкаешь, Жан-Ги. Ты же со мной говоришь. Я достаточно долго в окопах, чтобы держать себя в руках.