Стеклянные дома

 - Ладно, я скажу тебе, что будет. В столе шефа-суперинтенданта Гамаша есть блокнот. И в нем он записал свое виденье того, что будет, если мы потерпим неудачу. Желаешь взглянуть?

 - Он говорил нам, - ответила Мадлен. - Он изложил свои соображения на первом же собрании, в первый же день. Все риски и преимущества.

 - Верно. То, что он говорил, было очень верно на тот момент. Но это был прогноз. Вероятное развитие событий.  Сейчас, с течением времени, через столько месяцев, все стало яснее.

 - Дела хуже, чем мы думали? - Туссен боялась спрашивать, но все равно спросила.

 - Пока мы прикидывались слабыми, организованная преступность, банды и наркодилеры стали сильнее. Осмелели.

 - На это мы и рассчитывали.

 - Oui. Потому что они стали менее осмотрительны. Это то самое слабое звено, что мы искали.

 - Образно говоря, - проговорила Мадлен и впервые по-настоящему улыбнулась.

Красивое лицо Бовуара, наоборот, сделалось еще строже.

 - Будет хуже, чем кто-либо из нас предполагал, Мадлен. Если мы провалим операцию, случится вторая катастрофа, которая ударит по Сюртэ, а заодно и по правительству Квебека. Сначала коррупционный скандал, а теперь вот эта очевидная всем, вопиющая некомпетентность…

 - Граничащая с преступной деятельностью, - дополнила его формулировку суперинтендант Туссен, и только Бовуар знал, что ни о чем «граничащем» уже речи не идет. Сегодняшние показания шефа-суперинтенданта Гамаша перешли эту границу.

 - Ты сравнила это с лечением рака, - сказал Бовуар. - Очень показательно. И корректно. Опиаты сродни раку. Знаешь, как врач лечит опухоль?

 - Химиотерапией.

 - Да. Травит пациента, зачастую приводя его на край гибели, прежде чем тот излечится. Иногда химиотерапия работает. Иногда нет. Хочешь знать, как месье Гамаш представляет последствия нашего провала?

Суперинтендант Туссен сжала челюсти, желваки заиграли.

 - Не хочу, - наконец выговорила она.

Бовуар кивнул:

  - И я тебя не виню. Но кое-что все же скажу. Если мы облажаемся, мы лишь приблизим неизбежное. Война с наркотиками проиграна много лет назад. Новые синтезированные опиаты бомбардируют наши улицы каждый день. Это была и есть наша единственная надежда. Наше последнее великое противостояние. Однако…

 - Говори.

 - Еще шеф-суперинтендант написал в своем блокноте, что будет, если мы победим. - Он улыбнулся. - Мы почти у цели, Мадлен.

Туссен, посмотрев на столешницу, постучала по ней несколько раз. Помедлила, словно взвешивая свое решение.

Бовуар заметил, что суперинтендант Туссен так и не задала вопроса, солгал ли Гамаш под присягой. Хотя все они понимали, что этот момент наступит, и вероятнее всего именно сегодня. Бовуар знал, почему она не спросила.

Вскоре будет проведено еще одно расследование, и вопросы будут заданы уже суперинтенданту Туссен: знала ли она, что шеф-суперинтендант намеревался сказать неправду? И если знала, что он лжесвидетельствовал, то доложила ли об этом?

И если сегодня она не спросит, то впоследствии с чистой совестью может ответить на оба вопроса отрицательно.

Неосведомленность предпочтительнее вины.

Она дистанцировалась от шефа-суперинтенданта. Впрочем, как и он от нее.

Туссен сделала это в фигуральном смысле. Бовуар совершил это в буквальном. Исчез из зала суда. Отступил. Сбежал. Проложил дистанцию между собой и Гамашем. Между собой и ложью.

У него до сих пор не было четкого понимания, почему он так поступил. Ведь они всегда стояли бок о бок, даже под шквальным огнем. Всегда вместе преследовали и ловили самых отъявленных убийц, каких мог породить Квебек. Всегда вместе.

А сегодня он сбежал?

«Но здесь и сейчас, - подумал он. - Темнота рядом с нами».

Он не оглянулся. Не было нужды. Он и так знал, что стоит там, в углу залитого солнечным светом кабинета. Наблюдает за ним, не сводя глаз. И когда Бовуар поднимется, чтобы уйти, оно последует за ним. Будет неотступно, если понадобится.

Темнота рядом с нами. Как демон острова в «Повелителе мух», созданный мальчишками из воздуха и страха.

Демоном, темной фигурой, был он сам.

Мадлен Туссен написала что-то на клочке бумаги, переписав это со своего планшета.

 - Плохие новости, боюсь. Речь про еще один груз.

Бовуар вздохнул. А чего еще он ждал?

 - Инспектор, давший мне эту информацию…

 - Франсуа Гоген? Видел, как он что-то говорил тебе, когда я вошел. Он хороший парень.

 - Он верный. Предан Сюртэ, - согласилась Туссен.

 - Что не означает верности напрямую руководству Сюртэ?

 - Он просил никому не показывать. Умолял позволить ему самому разобраться. Провести аресты. Я дала ему слово.

Бовуар взглянул Мадлен в глаза и кивнул. Что ж, такой день. День, когда слова, обещания и клятвы нарушаются.

Лучше бы оно того стоило, подумал он.

 - Это маленький груз, ничтожный, по сравнению с тем, который мы только что отследили. - Мадлен подтолкнула клочок бумаги к Бовуару.

Важный момент, даже безотносительно того, что было написано на бумаге. Это как канарейка в угольной шахте - предупреждение: если им не доверяют такие люди, как инспектор Гоген, то дело плохо.