Стеклянные дома

 - Из неизданного, - коротко бросила Мирна. - Нашла их в одном из блокнотов, когда…

Все снова удивленно на нее уставились.

 - Когда что? - наконец проговорила Клара. - Когда ты рылась в ее вещах?

 - Хуже, - созналась Мирна. - По утрам каждую среду я убираюсь  в ее доме.

Слушатели засмеялись было, но притихли, увидев выражение лица Мирны, сконфуженное, неуверенное.

 - Погоди-ка, - выговорила Клара. - Ты не шутишь? Ты ходишь к ней каждую неделю…

 - Вообще-то, через неделю.

 - И проводишь уборку?

 - Она одинокая старая женщина, ей нужна помощь, - объяснила Мирна. - Наступит день, мы тоже станем такими же.

 - Ага. И знаешь, что? - сказала Клара. - В тот день Рут будет жива. Она неистребима. Уж я-то знаю. Я проверяла. Она еще похоронит нас всех.

 - Ну, это слишком поспешный вывод, не так ли? - проговорила Рейн-Мари. - Даже для такой прыткой, как ты, mabelle. А как ты связала прекрасные поэтические строки и сухой закон?

 - Я спросила ее про эти стихи. Что они означают для нее. Это случилось пару лет назад…

 - Ты занимаешься этим так давно? - Клара одновременно удивлялась и негодовала, что подруга не поделилась с ней. Но тут ей кое-что пришло в голову, и она спросила:  - Что ты натворила?!

 - В смысле?

 - Ты, должно быть, нагрешила в этой жизни, или в предыдущей, раз  решила носить  власяницу.

 - Нет, это не покаяние. Может быть, я просто претендую на святость, - придав взгляду одухотворенность, Мирна с блаженным выражением лица уставилась вдаль. - Святая Мирна…

 - Эклерская, - закончила за нее Клара.

 - Хотела бы я быть прихожанкой в такой церкви, - улыбнулась Рейн-Мари.

 - Так о чем вы говорили? - Изабель, хотя и разделяла мнение Рейн-Мари, решила вернуть тему разговора на грешную землю.

 - Странная беседа у нас с Рут получилась. О церкви. Она рассказала, что, будучи ребенком, ходила в церковь Святого Томаса, молилась, чтобы стать нормальной. Молилась, чтобы ее признали своей.

 - Иногда волшебство срабатывает… - сказала Клара.

Арман припомнил признание Рут прошлым вечером.

О тонком льде. О кузене.

Застарелая вина.

 - Церковный староста взял над ней опеку и поведал об истории этого места, - продолжала Мирна.

 - Так она узнала о сухом законе, - сделала вывод Изабель. - А я уж было подумала, что Рут была контрабандисткой.

Мирна засмеялась.

 - Мне бы хотелось узнать больше, - созналась Рейн-Мари. - Для архивов. Это ведь не единственная церковь в приграничной зоне, которую использовали подобным образом. Церкви пользовались у бутлегеров спросом.

 - Потому что в них безопасно, - предположила Клара. - Кому придет в голову устраивать облаву в доме божьем?

 - Мы романтизируем те времена, - заметила Рейн-Мари. - «Спикизи»* (*питейное заведение), «Кейстоунские копы»* (*черно-белый немой комедийный сериал о полностью некомпетентных полицейских, демонстрировавшийся в США в 1912–1917 гг.). Но времена были жестокими. Делались большие деньги. Но наживались только самые злые. Сухой закон, возможно, и не был причиной рождения мафии, но уж точно послужил ее росту и могуществу.

Гамаш слушал жену, и понимал, что она права. Сегодняшняя контрабанда наркотиков - то же самое, что и ее предшественница - контрабанда спиртным почти сотню лет назад. Синдикаты, механизмы и методы их работы были заложены еще тогда.

 - Ты же проводила исследования Святого Томаса? - спросил он. - Не было найдено ничего, что подтверждало бы слова Рут.

 - Сомневаюсь, что в церкви хранились бы книги учета ящиков с выпивкой в подвале, - заметила Рейн-Мари.

 - Верно, - Гамаш замолчал.

И задумался о бутылках. И битах, которые то исчезают, то появляются снова.

*   *   *

Бовуар подошел к сияющей полированным деревом барной стойке, уселся и поманил Оливье.

 - Как там насчет запеканки, заказанной шефом?

 - Пойду, проверю. Сегодня за ужин отвечает Антон.

 - Мойщик посуды?

 - Он самый.

Ничего хорошего это не сулило, но Жан-Ги был голоден, и ему было все равно, из чего приготовят запеканку. Хоть из старых посудных тряпок и остатков еды из сливного отверстия.

 - Можно мне горячего шоколада, пока я жду?

 - Biensûr, - проговорил Оливье и удалился на кухню.

Бовуар осмотрелся. Народу в бистро было полно, и конечно, все разговоры были на одну тему - обнаружение тела Кати Эванс всего несколько часов назад.

Он поискал глазами мужа убитой и ее друзей, но те, очевидно, предпочли отсиживаться в  B&B.

Жан-Ги нашел свободное кресло в тихом уголке зала и устроился в нем.

Пару минут спустя на столике перед ним оказалась кружка горячего шоколада с горкой свежевзбитых сливок и ярко-розовой мараскинской вишенкой на самом верху.

 - Я думал, что несу это ребенку, - раздался голос над ухом, и Бовуар поднял глаза.

Перед ним стоял Антон, облаченный в голубой передник в тонкую белую полосочку.

 - Запеканка на подходе. Могу принести ее минут через пять.

 - Жду тут. - Бовуар снял вишенку с горки сливок. - С моим коктейлем. Дайте знать, когда все будет готов. Я помогу отнести.

 - Спасибо. - Антон замялся. Посмотрел на только что принесенную кружку с горячим шоколадом. - Не желаете ничего покрепче?

 - Non, - Бовуар положил вишенку в рот.