Стеклянный город

С крыши открывался захватывающий вид на звезды — такие крупные, что казались искусственными гирляндами, подвешенными в синем небе, вырезанном из бархатной бумаги.

Вода в термах была теплая, почти горячая, и Хью с наслаждением погрузился в нее почти по шею, держась за мраморный бортик, положив подбородок на руки.

Вокруг была тишина.

Горная гряда полукругом огибала маленький домик и создавала ощущение потерянности в огромном, пустующем мире. Горы изгибались в сумрачной ночной тишине и казались хребтами давно уснувших драконов, огромных и невозможно-прекрасных.

Хью попытался представить себе этих драконов, и у всех них были звездные глаза.

В самом низу, далеко, почти в долине виднелись разноцветные огни Марблита, и они манили — так, что хотелось бросить все и немедленно отправиться к ним. Хью на мгновение показалось, что он слышит звуки скрипки.

Позади раздался тихий плеск — Таласс вошел в воду и неслышно, как рыба, пересек бассейн и подплыл ближе.

— Любуешься? — тихо спросил он.

Само место не давало повышать голос.

Хью кивнул.

— Очень красиво. Спасибо, что привезли меня сюда. Я именно за этим и ехал… просто сам не знал раньше, за чем именно.

— Вот как? — В голосе Таласса звучала мягкая улыбка. — Расскажешь?

Хью перевернулся в воде, опустив затылок на мраморный парапет, и уставился в звездный купол над головой.

— Не узнаю созвездия, — невпопад сказал он. — Вроде бы такие, как должны быть… И в то же время отличаются.

— А разве созвездия кому-то что-то должны? — удивился Таласс. — Я думал, они сами по себе.

Хью промолчал. Звезды мерцали в темноте, точно чьи-то ласковые глаза.

— Папа говорил, что звезды — это те, кого мы любим. И что они наблюдают за нами даже тогда, когда их нет больше рядом.

— Ты веришь в это?

— Я… Да, хочу в это верить. В то, что я под присмотром папы, куда бы меня не заносила жизнь, — проговорил Хью. — Но небо над головой не делает тебя менее одиноким.

— Я слышал другую историю, — задумчиво проговорил Таласс. — Один мой… друг рассказал мне однажды, что все, кто любил нас и рано покинул, однажды воплотятся вновь в других людях. Что тела — это лишь сосуды, в которых пробуждаются души.

— Звучит заманчиво… — Хью окунулся с головой, наслаждаясь ощущением горячей воды на продрогшей коже, и вынырнул снова. — Не отказался бы однажды от такой встречи.

— О, как и я… — Таласс помолчал, пристально рассматривая Хью в тусклом свете фонарей, освещающих термы. — Так расскажешь?

— Я… Хорошо. Расскажу, — решился Хью. — Только вы обещайте, что не поднимете меня на смех?

— С какой бы стати поднимать тебя на смех? — удивился Таласс. — Я спрашиваю не чтобы подразнить, мне самому интересно, каким образом такой, как ты, попал в Марблит.

— Такой, как я?

— Особенный.

— Разве ваш поезд не охотится на особенных? — сощурился Хью.

Таласс рассмеялся.

— Наш поезд вовсе не охотится, милый! — отсмеявшись, проговорил он. — Он просто оказывается там, где надо. На месте любого другого поезда. Но ты, правда, особенный — это видно на фоне Меган и Бритт. И дело не в том, что они девочки. Они сделаны из другого теста. Разве тебе не душно с ними?

— Мне с ними странно, — подумав, признался Хью. — Но я не знаю, почему. Может быть, оттого, что я не выбирал себе эту компанию. Я вообще предпочел бы быть без компании. Я всегда путешествую один. Мне это важно. Нужно. Я… ищу. Повсюду ищу себя. И почему-то никогда не нахожу, потому что как-то так получается, что вожу за собой свою тень. А она ужасно мешает!

— Мешает чему?

— Мешает быть смелым, быть… чем-то большим, чем этот… сосуд! — Хью развел руками в воде. — А тень прилипла и не отлипает никак, трусливая, грузная, потерянная… И девчонки. Они такие же потерянные. Они меня словно тянут назад. А я ехал вперед. Воплощать…

— Что? — мягко спросил Таласс.

— Себя, — растерянно ответил Хью. — А то мне кажется, что меня как-то в целом и нет.

Таласс поднял его лицо за подбородок, разворачивая на себя.

— А мне кажется, что ты очень даже есть, мастер Хью.

В темноте глаза Таласса казались совсем черными. Хью засмотрелся — настолько красивой была картина. Если бы он был художником, как Бритт, то нарисовал бы Таласса — но он даже художником не был. И рисовать оставалось пальцами по воде, в опасной близости от покрытой мурашками под холодным горным ветром кожи.

— В Марблит приезжают многие — потерянные, мечтающие, амбициозные, жадные, одинокие… Но все так или иначе мечтают о волшебной сказке, об исполнении самой заветной мечты. Независимость. Свобода. Полная погруженность в живое, осязаемое волшебство. Но ты… Отличаешься от них всех. Тебе не нужна свобода, Хью — разве что от твоей тени, а ее мы в два счета отрежем. Чего ты хочешь?

— Я не знаю, — тихо ответил Хью. — Еще утром я думал, что хочу уехать отсюда…

— Правда? Или это всего лишь твоя тень тянется за желаниями Меган и Бритт? Ты можешь больше, Хью. Намного больше. И Марблит может дать все возможности. Марблит… и я.

* * *

Ошарашенная внезапным открытием, Бритт даже забыла, от чего убегала.

— Леди Бритт, — тихо напомнил Роуз. — Поторопитесь. Мы все еще в ратуше.