Стеклянный корабль

Аусель (принимает игру): Что ж, нужны будут фермы и фермеры. Господин Когль обещал ведь увеличить население.

Нотариус: Эге, нет! Я не отвечаю за окрестности!

А у сель: Вы, кажется, вздумали с нами торговаться?

Нотариус (поднимая руки): Сдаюсь! Придется обдумать!..

Эстеффан: Можно сделать большие запасы медикаментов, продовольствия, обуви и одежды.

Кулинар (возмущенно): На консервах сидеть?!

Аусель: Вот она, деловая почва. Она сразу же уходит из-под ног. Создавать собственное хозяйство, администрацию…

Эстеффан: Может быть, господин Когль возьмет на себя заботу?.. Руководство, хотел я сказать!

Нотариус: Не забывайте: я стар. И приучен к тому же исполнять чужую волю, а здесь нужна собственная, ч незаурядная.

Кулинар: Пустяки, нанять можно человека! За хорошие деньги любой согласится. Пускай о нас думает и себя не забывает, от бессеребренников я толку еще не видал, притворы! Самого толкового бы найти!..

Аусель: Что ж, это мысль!

Эстеффан: Ну, а проблема совместимости? Вечно видеть одни и те же лица – это, знаете ли…

Доремю: Господа, о чем вы толкуете? (Облапив Биллендона, с горячностью.) Да я.., в такой-то прекрасной компании хотел бы прожить сто.., нет, триста лет и умереть в один день, ей богу!.. Или вообще не умирать!

Эстеффан: Но вы не будете против, если мы привлечем – ха-ха, – заманим в нашу компанию лучших, умнейших, талантливейших, создадим здесь новые Афины?..

Доремю: Золотые слова!

Биллендон, (иронически): Мир – приют, мир – убежище!..

Кулинар: Это слишком все, господа, это слишком! Меры никакой не знают! Меру надо знать!

– Так ли просят о чуде? – сказал странник.

А у сель (слегка охмелевший, ударяет кулаком по столу): Господин Когль, в конце концов, это ваша печаль!

Нотариус (чирикая): Разве я отказываюсь?

Эстеффан (настаивает): Все же как мы практически разрешим…

А у сель (с величественным жестом): Не знаю. Пусть это совершится само собой, как и полагается.

Нотариус: И немедленно? Или вы дадите нам время? Недостаточно продуманное чудо, оно, знаете ли…

Кулинap (подсказывает): Боком выйдет!

А у сель (услыхав): Ну, если собутыльники настаивают, даю вам сколько угодно времени!

– Но для, чуда хватит и мгновенья! – воскликнул странник.

– Нотариус: Слушаю и повинуюсь!

Аусель: У меня имеется еще одно желание, господин Когль. Его я выскажу вам с глазу на глаз.

Нотариус: Так и запишем… А теперь, – если с десертом покончено, я введу вас во владение наследственным имуществом. Прошу всех в мой кабинет.

Заскрипели плетеные кресла. Но добраться до сейфа и бронзовой чернильницы г-на Когля так сразу не удалось: распахнулась калитка, в ней появился Дамло. Он за это время успел сделаться ослепительным. Сияли пуговицы и пряжка, сияли ножны шпаги, сияла каска, пуленепробиваемая, с навечно впаянным гербом, с вентиляционными дырками под гребнем, сияли лакированные сапоги в его руке, ибо Дамло стоял на траве босиком, и в другой его руке барахтался, извиваясь, какой-то человечек. Не один странник видел его прежде: кулинарша, взвизгнув: "Ой! Это он!", попыталась лишиться чувств.

– Разрешите доложить: задержан при патрулировании! – хрипло произнес Дамло.

Он поставил задержанного наземь, выскочил, вернулся с легоньким складным велосипедом, пояснил:

– Изъято при задержании.

Востроносенький, довольно унылого вида человечек поправил черную шляпу, съехавшую на глаза, отряхнул от пыли черный свой душный костюмчик.

– Мое почтение, – произнес он меланхолично. – Я частный детектив, такова уж моя работа!

– Что натворил этот человек? – спросил г-н Когль.

– Прошу прощения, подслушивал! – рявкнул Дамло.

– Не подслушивал, а прислушивался, – поправил задержанный, – последнего закон не возбраняет, хотя разницу вам не понять! Мы живем в свободной стране – так это или не так, будьте добры ответить! – Дамло и не подумал отвечать. – Так кто же воспретит мне свободу передвижения? Покажите мне правило, запрещающее прислонить к почтенной ограде муниципального сооружения свой собственный, приобретенный за наличные велосипед? А встать на него вы, что ли, мне не позволите? Если же я, того не желая, не намереваясь, совершенно случайно стал свидетелем…

– Шпион дерьмовый! – пропыхтел Дамло. – Я тебе…

– Оскорбления! Угрозы! – с грустной усмешкой воскликнул задержанный частный сыщик. – Прошу господ запомнить слова этого полицейского. Шатка ваша юридическая позиция, сержант! Нет, вообразите только: я иду, с интересом осматриваю эти запущенные достопримечательности, слышу вдруг голоса…

– Господин Когль, виноват, судите: не углядел, – проговорил Дамло, овладевая собой, но стараясь не глядеть на сыщика. – Больше такого не повторится! Как с ним быть?

– Отпустите его, – сказал нотариус. Дамло неохотно освободил выход. Но сыщик и не подумал этим воспользоваться.

– Зачем спешить? – сказал он, приближаясь к веранде с приподнятой над головою шляпой. – Я представляю здесь моего клиента, господин Когль, точно так же, как вы своего. Я уполномочен сообщить вам радостную новость: мой клиент тоже не прочь здесь поселиться! Условия ему известны, – сыщик продемонстрировал портативный радиопередатчик. – Ну так?..