Стеклянный меч

– Моя группа будет ждать на севере, в окопах на Озерной стороне. В той армии у меня есть связи, и я дам мисс Бэрроу достаточно времени, чтоб перебраться. Встретившись, мы отступим к озеру Идрис. Двух зерновозов будет достаточно, чтобы переправить нас всех на ничейную землю.

– Бред.

Мне даже не нужно поворачиваться, чтобы понять, что Кэл стоит. Он покраснел, кулаки у него сжаты – принц злится. При этом зрелище я едва сдерживаю улыбку.

– За сто лет армии Норты ни разу не удалось пересечь Чок. Ни разу. Думаете, вам удастся это сделать с компанией ребятишек?

Он устремляет на меня вопрошающий взгляд.

– Вам, с большей вероятностью, повезет, если вы вернетесь в Корвиум и спрячетесь в лесу, вместо того чтобы лезть в проклятую зону поражения.

Полковник не колеблется.

– Когда вы в последний раз были на передовой, ваше высочество?

Кэл отвечает без запинки:

– Полгода назад.

– Полгода назад Озерные держали на передовой девять легионов, как и Норта. А теперь их два. Чок открыт, только ваш брат этого не понимает.

– Ловушка? Или диверсия? – мгновенно спрашивает Кэл.

Полковник кивает.

– Озерные планируют напасть через озеро Тарион, пока ваша армия занята обороной клочка пустыни, который никому не нужен. Мисс Бэрроу может пройти там с завязанными глазами, не получив и царапины.

– Именно это я и намерена сделать.

Медленно, но верно я укрепляюсь духом. Надеюсь, вид у меня достаточно смелый – хотя чувствую я себя совсем иначе.

– Кто со мной?

Килорн встает первым – я и не сомневалась. За ним следуют другие. Кэмерон, Ада, Бабуля, Дармиан, даже Гаррик. Но не Фарли. Она сидит неподвижно, в то время как вокруг встают ее лейтенанты. Шарф туго обмотан у Фарли вокруг запястья – рука даже слегка посинела.

Я стараюсь не смотреть на Кэла. Честное слово, стараюсь.

Принц-изгнанник поднимается на ноги. Он удерживает мой взгляд, как будто его глаза сами по себе могут меня воспламенить. «Пустая трата сил». Во мне ничего не осталось, чтобы гореть.

Новые могилы на кладбище Така отмечены свежевскопанной землей и травяными плетенками. Вместо надгробий стоят простые камни. Любящие руки тщательно вырезали на них имена. Когда дощатый гроб Шейда опускают в землю и все Бэрроу собираются вокруг, я понимаю, что нам повезло. По крайней мере, мы можем похоронить тело. Далеко не всем так посчастливилось. Например, Никсу, Кете и Гарету. По словам Ады, ни на одном из самолетов они не вернулись. Они погибли в Корросе, вместе с сорока двумя другими, по ее безупречным подсчетам. Но триста человек выжили. Три сотни жизней в обмен на сорок две. «Неплохой расклад, – говорю я себе. – Дешево отделались». Но даже мысленно эти слова обжигают.

Фарли зябнет на холодном ветру, но отказывается надеть куртку. Полковник тоже здесь – впрочем, он держится на почтительном расстоянии. Он пришел не ради Шейда, а ради своей скорбящей дочери, хотя никак не старается ее утешить. К моему удивлению, Гиза обвивает рукой талию Фарли. Как ни странно, та не возражает. Я даже не знала, что они знакомы, но обе держатся как давние подруги. Несмотря на печаль, я чувствую легкую зависть. Никто не пытается утешить меня, даже Килорн. Похороны Шейда – для него это слишком. Он сидит на холмике, достаточно далеко, чтобы никто не видел его слез. Когда Бри и Трами начинают засыпать могилу землей, Килорн опускает голову.

Мы молчим. Говорить слишком тяжело. Свистящий ветер пронизывает меня, и я мечтаю о тепле. О приятном жаре. Но Кэла здесь нет. Мой брат мертв, и Кэл не нашел в своем упрямом сердце сил наблюдать, как мы хороним его.

Мама бросает в могилу последнюю горсть земли. Глаза у нее сухие. Слез больше не осталось. По крайней мере, это нас роднит.

«Шейд Бэрроу» – написано на надгробии. Буквы как будто выцарапаны когтями – такое ощущение, что их вывел какой-то дикий зверь, а не мои родители. Все это совершенно неправильно. Шейд должен был лежать на деревенском кладбище, у реки, в лесу, который он так любил, а не здесь, на пустынном острове, среди дюн и бетона, под пустым небом. Он не заслужил такой судьбы. «Джон знал, что так будет. Джон позволил этому случиться». Вторая мысль еще мрачнее. «Может быть, это тоже часть сделки. Может быть, Шейду еще повезло».

Мой самый умный, самый ласковый брат, который всегда приходил мне на помощь, всегда знал, что сказать. «Почему его жизнь завершилась так? Разве это справедливо?»

Я-то хорошо знаю, что в мире нет справедливости.

Перед глазами все плывет. Я долго смотрю на утоптанную землю, пока на кладбище не остаемся только мы с Фарли. Подняв голову, я обнаруживаю, что она смотрит на меня. Фарли напоминает грозовую тучу, полную гнева и сожаления. Ветер треплет ее волосы. Они отросли за последние несколько месяцев и теперь почти достают до подбородка. Фарли отбрасывает их так яростно, что я боюсь, как бы она не лишилась скальпа.

– Я с тобой не полечу, – с трудом выговаривает она.

Я могу лишь кивнуть.

– Ты сделала для нас достаточно, более чем достаточно. Я понимаю.

Она фыркает.