Стеклянный меч

– Нет, не понимаешь. Меня сейчас совершенно не заботит собственная безопасность. – Ее взгляд падает на могилу, и по щеке катится одна-единственная слеза, но Фарли ничего не замечает. – Ответ на мой вопрос… – бормочет она, словно забыв о моем присутствии. А потом качает головой и подходит ближе. – По сути, это не было вопросом. В глубине души я знала. И Шейд, наверно, тоже. Он… был… очень внимательным. В отличие от тебя.

– Я скорблю обо всех, кого ты потеряла, – говорю я, грубее, чем хотелось. – Мне жаль…

Фарли поднимает руку, отмахиваясь от моих извинений. Она даже не спрашивает, откуда я знаю.

– Шейд, моя мать, сестра. И отец. Хотя он жив, но его я тоже потеряла.

Я вспоминаю быстрый проблеск тревоги на лице полковника, когда мы вернулись на Так. Он испугался за дочь.

– Ну, я так не думаю. Никакой отец не бывает окончательно потерян для ребенка, которого любит.

Ветер швыряет волосы ей на лицо, почти скрыв мимолетное удивление в глазах. Удивление – и надежду. Одну руку Фарли прикладывает к животу – с необычной нежностью. Другой хлопает меня по плечу.

– Надеюсь, ты вернешься живой, девочка-молния. Ты небезнадежна.

Пожалуй, это самое приятное, что она когда-либо мне говорила.

Фарли уходит, не оглядываясь. Через несколько минут и я делаю то же самое.

Нет времени оплакивать Шейда и остальных. Во второй раз за сутки мне придется взойти на борт Черного Бегуна, укротить свое сердце и приготовиться к бою. Это была идея Кэла – подождать до вечера и вылететь с острова одновременно с тем, как по стране разойдется наша видеозапись. Когда псы Мэйвена явятся за нами, мы будем уже по пути на потайное летное поле в окрестностях Корвиума. Полковник отправится на север, чтобы под прикрытием ночи перебраться через озера и описать круг. К утру, если план сработает, в нашем распоряжении окажутся два легиона, стоящие по обе стороны границы.

А затем мы двинемся вперед.

В прошлый раз я покинула родителей без предупреждения. И почему-то тогда было проще, чем теперь. Так трудно сказать им «до свидания», что мне буквально не терпится нырнуть в уютные недра Черного Бегуна. Но я заставляю себя обнять маму и папу и по мере сил утешить их, пускай неискренне.

– Я верну братьев живыми, – шепотом говорю я, уткнувшись головой в мамино плечо.

Ее пальцы пробегают по моим волосам, быстро заплетая косу. Седины у меня стало больше, она поднялась почти до плеч.

– Бри, Трами…

– И себя, – отвечает мама. – Побереги и себя, Мэра. Пожалуйста.

Я киваю. Так бы и стояла, не двигаясь.

Папа легонько тянет меня за руку. Несмотря на свою недавнюю вспышку, именно он напоминает, что пора идти. Его глаза устремлены через мое плечо, на Черного Бегуна. Остальные уже поднялись на борт, и на взлетной полосе осталось только семейство Бэрроу. Очевидно, соратники решили дать мне некое подобие уединения, хотя я понятия не имею, что с ним делать. Сначала я жила во дворце, полном камер и охраны, потом в лесной землянке. Зрители меня не смущают.

– Возьми, – взволнованно говорит Гиза, протянув здоровую руку. В ней зажат лоскуток черного шелка. На ощупь он прохладный и скользкий, как масло. – Это из дома.

На ткани вышивка – красные и золотые цветы. Работа мастера.

– Я помню, – негромко отвечаю я, проводя пальцем по безупречным стежкам.

Гиза сделала их давным-давно, вечером накануне того дня, когда охранник сломал ей руку. Эта вышивка осталась незавершенной, как ее прежняя жизнь. Как жизнь Шейда.

Дрожа, я повязываю лоскут на запястье.

– Спасибо, Гиза.

И лезу в карман.

– У меня есть кое-что для тебя, девочка моя.

Дешевая побрякушка. Сережка под цвет зимнего моря, окружающего нас.

У Гизы перехватывает дыхание. По ее щекам катятся слезы, но я уже не могу на них смотреть. Я отворачиваюсь и захожу в самолет. Трап закрывается за мной; к тому моменту, когда мое сердце перестает бешено колотиться, мы уже в небе, высоко над морем.

Солдат у меня немного по сравнению с многочисленным отрядом, который отправился с полковником в Озерный край. В конце концов, я взяла с собой лишь тех, кто выглядит достаточно молодо, чтобы сойти за бойцов Детского легиона, притом желательно – тех, кто уже служил в армии и сможет вести себя как солдат. Под эти требования подошли восемнадцать бойцов Алой гвардии. Они и присоединились к нам. Килорн сидит с ними, изо всех сил стараясь разрядить обстановку.

Ады нет, Дармиана и Гаррика тоже. Неспособные сойти за подростков, они отправились с полковником, чтобы по мере сил помочь нашему делу. У Бабули ограничений меньше, несмотря на почтенный возраст. Внешность у нее меняется – она перебирает различные юные лица. И конечно, с нами Кэмерон – ведь вообще-то это была ее идея, и девочку буквально захлестывает адреналин. Она думает о своем брате, которого забрали в армию. Я невольно завидую ей. У Кэмерон еще есть шанс спасти его.