Стеклянный меч

Я начинаю извиняться, но не успеваю закончить. Шейд стискивает меня в объятиях, крепко обвив руками. И я так же тесно прижимаюсь к нему. Он слегка дрожит, все еще волнуясь за младшую сестренку.

– Все хорошо, – говорю я, так тихо, что только он может расслышать ложь.

– Некогда нежничать, – бросает Фарли и с трудом поднимается.

Она пошатывается, но ориентации в пространстве не утрачивает.

– Сад Героев – туда. Немного восточнее.

«Волливер».

– Хорошо, – говорю я и протягиваю руку, чтобы поддержать ее.

Нельзя забывать о нашей миссии, пусть даже нам едва удалось сбежать.

Я не свожу глаз с Шейда. Надеюсь, он понимает, что у меня на душе. Брат качает головой, отметая мои извинения. Не потому что он их не примет. Потому что он слишком добр, чтобы их желать.

– Веди, – просит он, повернувшись к Фарли.

Взгляд Шейда немного смягчается, когда он замечает ее упрямое желание двигаться дальше, несмотря на синяки и тошноту.

Кэл тоже поднимается с трудом – он не привык к телепортации. Он старается поскорее прийти в себя и следует за нами по переулкам той части города, что известна как Трехкаменный район. Дым и гнев шлейфом тянутся за ним. Там, в Центре безопасности, погибли люди, мужчины и женщины, которые всего лишь исполняли приказы. Некогда это были его приказы. Нелегко с этим смириться, но ему придется. Если Кэл хочет остаться с нами, со мной. Принц должен выбрать, на чьей он стороне.

Надеюсь, он выберет нас. Надеюсь, мне больше никогда не придется видеть пустоту в его глазах.

Это Красная часть города, относительно безопасная. Фарли ведет нас извилистыми переулками; однажды мы даже проходим через пустой магазин, чтобы избежать посторонних глаз. Охранники кричат и бегают по главным улицам, пытаясь как-то организоваться, понять, что произошло в Центре. Они не ищут нас здесь – пока что. Они еще не понимают, что представляет собой Шейд, как быстро и как далеко он способен перенестись.

Мы прижимаемся к стене, ожидая, когда охранник пройдет мимо. Он, как и остальные, сбит с толку, и Фарли укрывает нас в тени.

– Прости, – тихо говорю я Шейду, зная, что должна это сказать.

Он вновь качает головой. И даже легонько толкает меня костылем.

– Ну хватит. Ты поступила правильно. Посмотри, я в порядке. Ни капельки не пострадал.

«Не пострадал». Тело – да, а как насчет души? И сердца? Я предала родного брата. «Как и всех остальных, кого я знаю». Как отвратительно думать, что у меня есть нечто общее с Мэйвеном.

– Где Кранс? – спрашиваю я, желая сменить тему.

– Я спас его от Черепов, а дальше он пошел своей дорогой. Точнее, побежал. – Шейд прищуривается. – В туннелях он оставил трех Мореходов. Здесь ему больше нет места.

Знакомое ощущение.

– А ты как? – Шейд кивком указывает в сторону Центра. – После всего этого.

«После того как я чуть не погибла. Опять».

– Я же сказала, что все нормально.

Шейд, не удовлетворившись моим ответом, поджимает губы.

– Ну ладно.

Мы неуютно замолкаем, ожидая, когда Фарли двинется дальше. Она тяжело приваливается к стене – и движется дальше, когда впереди показывается шумная ватага школьников. Мы идем следом, используя ребят как прикрытие, чтобы пересечь большую улицу и вновь скрыться в лабиринте переулков.

Наконец мы ныряем под низкую арку – точнее, остальные ныряют, а я просто прохожу. Я едва успеваю ее миновать, когда Шейд вдруг резко останавливается и вытягивает руку, не давая мне идти дальше.

– Прости, Мэра, – говорит он, и его слова застают меня врасплох.

– Простить тебя? – спрашиваю я и чуть не смеюсь: вот нелепость! – За что простить?

Он виновато молчит. Холодок, который никак не связан с температурой окружающей среды, пробегает по моему телу, когда Шейд отступает, позволяя мне заглянуть под арку.

Там сквер, очевидно предназначенный для Красных. Сад Героев. Простой, но ухоженный – свежая зелень и серые каменные статуи воинов. Та, что в центре – самая большая. За спиной у каменного воина винтовка, темная рука вытянута вперед.

Она указывает на восток.

С руки свисает веревка.

А на веревке качается тело.

Повешенный не раздет, и на нем нет медальона Красной стражи. Он молод и невысок. Тело еще не успело остыть. Его казнили недавно, может быть час назад. Но в сквере нет ни плачущих родных, ни охраны. Никто не видит, как он болтается в петле.

Хотя светлые волосы заслоняют ему лицо, я тут же догадываюсь, кто этот юноша. Я видела его в базе данных, где он улыбался с фотографии. Больше он никогда не улыбнется. Я знала, что это случится. Знала. Но боль и чувство поражения меньше не становятся.

Это Волливер Голт, новокровка, превращенный в безжизненное тело.

Я плачу по юноше, с которым даже не была знакома. По юноше, которого не успела спасти.

Глава 16

Я не хочу помнить лица мертвых. Бегство ради спасения собственной шкуры помогает отвлечься, но даже постоянная угроза гибели не может перечеркнуть все на свете. Некоторые потери невозможно забыть. Уолш, Тристан, а теперь и Волливер занимают разные углы моего сознания, вроде густой серой паутины. Само мое существование стало для них смертным приговором.