Стеклянный небосвод: Как женщины Гарвардской обсерватории измерили звезды

«В тот первый вечер я увлеченно обсуждала переменные с мистером Шепли, – сообщала мисс Харвуд, – когда у него зазвонил телефон. Он снял трубку и попросил перезвонить через полчаса. Я воспротивилась, но он сказал, что тут ничего срочного, и мы продолжили. Через три четверти часа телефон зазвонил снова, и я собралась уходить. Он остановил меня, сказав, что это просто звонила миссис Шепли узнать, зайду ли я вместе с ним на ужин. Она уже звонила, но он был слишком занят разговором, чтобы задавать такие будничные вопросы! Я пошла к ним и чудесно провела время. Миссис Шепли молода и красива, притом, похоже, еще больший "знаток", чем ее супруг». Шепли женился на своей студенческой любви Марте Бец в Канзас-Сити в апреле 1914 года, затем они вдвоем сели на поезд и отправились проводить медовый месяц в новый дом в Пасадене.

«Она вышла замуж, когда готовилась защищать диплом по филологии в Брин-Морском колледже, – продолжала мисс Харвуд. – Она хорошо играет на фортепьяно, нянчится с трехмесячной малышкой (которая тоже чудо какая хорошенькая) и замечательно готовит. Мистер Шепли обучил ее астрономии, и она измеряет фотопластинки, выводит кривые блеска переменных и сама принимает письменное участие в обсуждении. Она очень застенчива и необщительна, и я почти ничего не могла о ней узнать, пока не расспросила мистера Шепли по дороге домой [в пансион, где проживали расчетчицы из Маунт-Вилсон]. Впрочем, она сыграла для меня».

На следующий день мисс Харвуд поднялась по серпантину на вершину горы в обсерваторию Маунт-Вилсон, где осталась на ночную смену. «До 01:00 я смотрела, как мистер Шепли фотографирует скопления. И я сделала снимок скопления Мессье 3 через 60-дюймовый! Пока я еще не видела этого снимка, так что лучше не хвастаться. В 24:00 мистер Ходж, ночной дежурный, сварил какао на кухне в башне 60-дюймового, и у нас был настоящий пир – клубника, какао, гренки и галеты. Так как все наблюдатели работают до утра, еда в полночь просто необходима и должна быть под рукой».

Главная новость мисс Харвуд для ее гарвардских руководителей касалась письма, которое ей переслали из Беркли. Оно было от Эллен Фитц Пендлтон, главы Колледжа Уэллсли, предлагавшей ей должность преподавателя с «жалованьем не ниже $1200» начиная с 1916–1917 учебного года и с немалой вероятностью повышения должности и оплаты в 1917–1918-м. Сроки позволяли ей окончить магистратуру, но решение по поводу Уэллсли надо было принимать прямо сейчас.

Мисс Кэннон была бы рада видеть свою протеже в числе преподавателей ее альма-матер, но мысль, что преподавание отвлечет мисс Харвуд от продолжения исследований кривых блеска астероида Эроса, расстраивала. Лидия Хинчман из Общества Марии Митчелл, которая сама преподавала, считала, что бросать исследования – ужасная идея.

«Не хочу видеть, как она сменит жизнь астронома на жизнь преподавателя, – решительно заявляла миссис Хинчман в письме мисс Кэннон от 7 сентября 1915 года. – Преподаватель преждевременно стареет и утомляется, а астроном, если мне позволительно судить по вам, моя дорогая мисс Кэннон, всегда молод».

Спеша принять меры, миссис Хинчман предложила совету общества назначить мисс Харвуд постоянной стипендиаткой и директором обсерватории Марии Митчелл с жалованьем, равным предложенному в Уэллсли. Ее плану резко воспротивилась представительница совета Энн Сьюэлл Янг из Колледжа Маунт-Холиок. «Хотя я высоко ценю превосходную работу, проделанную мисс Харвуд в Гарварде и на Нантакете, – возражала доктор Янг, – а также ее здравомыслие и такт, за которые ее полюбили жители Нантакета, я не могу одобрить назначение постоянной стипендиатки директором Нантакетской обсерватории. Я глубоко убеждена, что делу астрономии, как и женского образования, гораздо больше пользы принесет предложение новых стипендий, которые дадут возможность учиться и заниматься исследованиями талантливым или перспективным женщинам… Те из нас, кто преподает, знают, как мало подобных возможностей даже теперь выпадает женщинам, и гордятся, что таким образом вошли в астрономию. Интерес мисс Митчелл к "своим девочкам" был столь велик, что, мне кажется, она сама бы предпочла увековечить себя подобным способом. Я совершенно уверена, что мое мнение разделяют проф. [Каролина] Фернесс из Колледжа Вассара, предпринявшая столько усилий для создания фонда, а также проф. [Харриет] Бигелоу из Колледжа Смит и проф. [Сара] Уайтинг из Колледжа Уэллсли».

Миссис Хинчман ощетинилась. Она была близкой родственницей мисс Митчелл, и ей не понравилось, как пожелания покойной истолковывают посторонние. Более того, на тот момент миссис Хинчман и ее муж Чарльз вложили больше всех сил и денежных средств в учреждение стипендии. Она настроилась склонить совет к своему мнению.