Стеклянный небосвод: Как женщины Гарвардской обсерватории измерили звезды

Случайно обратив внимание на муравьев на горе Маунт-Вилсон, Шепли ненадолго отвлекся от большого и далекого и занялся малым и близким. Наблюдая за отрядами муравьев, цепочками снующих во дворе на задах бетонного здания, он заметил, что в тени кустиков толокнянки они притормаживают и переходят с бега на шаг. Вначале он считал, что муравьи прохлаждаются, как и он сам. «Но вскоре я стал задаваться вопросами, в чем дело, – вспоминал он в своей автобиографии, – и принес термометр, барометр и прочие "ометры", а также секундомер. Я устроил нечто вроде наблюдательной станции в перерывах, когда готовился к очередному ночному сражению с шаровыми скоплениями».

Шепли обнаружил, что темп муравьям задает температура окружающей среды. Чем выше столбик ртути, тем быстрее они бегают, даже с ношей. Никакие другие факторы, будь то атмосферное давление или влажность, не влияли на скорость их перемещения. «Наблюдать за ними оказалось очень увлекательно». Шепли записывал свои наблюдения за муравьями так же скрупулезно, как всякие научные данные, и вычислил зависимость между температурой и скоростью. Он следил с секундомером за муравьями на холоде ниже 2 ℃ (вид Liometopum apiculatum у края сугроба) и на 40-градусной жаре (Tapinoma sessile у себя дома в Пасадене, где он разделся и включил термостат, чтобы испытать границы выносливости муравьев). Шепли утверждал, что может определить температуру воздуха с точностью до одного градуса, пропустив пяток муравьев через свою «ловушку скоростей», и опубликовал данные по термокинетике муравьев в Proceedings of the National Academy of Sciences.

Со временем Шепли стал рассматривать шаровые скопления как строительные леса космоса. Подобно тому как планеты обращались вокруг Солнца в одной плоскости, все скопления как будто лежали в той же плоскости, что и Млечный Путь. Вместе скопления описывали огромную окружность вокруг периметра Галактики. По распределению скоплений Шепли догадался, что его собственная точка наблюдения – на горе Маунт-Вилсон на планете Земля, летящей вокруг Солнца, – была очень далека от центра этой большой окружности. Если бы он находился в центре Галактики, рассуждал он, то видел бы равномерное распределение скоплений вокруг себя. В реальности с одной стороны была видна жиденькая цепочка скоплений, а с другой – «скопление скоплений» в созвездии Стрельца. Шепли заключил, что именно там должен находиться центр. Хоть Солнце и было центром Солнечной системы, оно не являлось центром Вселенной. «В череде моих статей о шаровых скоплениях, опубликованных в 1917–1918 годах, были довольно революционные, так как изложенные в них результаты открывали доселе неизвестную часть Вселенной», – писал он о своих смелых догадках. В новой картине мира Шепли «Солнечная система не занимает центрального места, а значит, его не занимает и человек, а это неплохая идея, ведь из нее следует, что человек не такая уж важная птица. Он – явление случайное, мое любимое слово – "периферийное"».

Не видно было пределов тому, насколько глубоко в космос смогут заглянуть астрономы при свете звезд мисс Ливитт. Обозначив размеры Млечного Пути благодаря цефеидам, Шепли увидел необходимость уточнить измерения величин мисс Ливитт, чтобы убедиться в их достаточной достоверности и пригодности для поддержки его выводов. В письме Пикерингу от 20 июля 1918 года Шепли заявил: «Считаю, что важнейшая фотометрическая работа по переменным типа цефеид, которую можно проделать в настоящее время, – это исследование гарвардских снимков Магеллановых Облаков. Вероятно, на протяжении шести-семи лет с момента выхода предварительной публикации мисс Ливитт множество других проблем отвлекало ее от изучения переменных в Облаках и затрудняло ее работу». Без сомнения, главной из этих проблем была болезнь мисс Ливитт, оказавшаяся раком, но развивать дальше свои открытия в области цефеид ей мешали другие научные заботы. Письмо Шепли завершалось предсказанием: «Теория переменчивости звезд, законы их светимости, расположение объектов в пределах всей галактической системы, строение Облаков – на все эти вопросы прямо или косвенно поможет найти ответ дальнейшее изучение переменных типа цефеид».

Члены AAVSO, бессменные наблюдатели долгопериодических переменных, собрались в ноябре 1918 года в Гарвардской обсерватории. Они привыкли собираться в Коннектикуте или Нью-Джерси на дому у кого-либо из должностных лиц ассоциации, но теперь, когда из Перу вернулся Леон Кэмпбелл и возобновил тесную связь с волонтерами, обсерватория стала новым неофициальным штабом. Для дальнейшего укрепления связей с Гарвардом организация приняла в свои почетные члены Солона Бейли, Энни Кэннон, Генриетту Ливитт и Эдварда Пикеринга, особо отметив директора: «Он всегда помогал нам во всех предприятиях и пристально следил за нашими успехами на каждом этапе». Основатель ассоциации, Уильям Тайлер Олкотт, сравнивал Пикеринга с заботливым старшим братом.