Стеклянный небосвод: Как женщины Гарвардской обсерватории измерили звезды

Мисс Кэннон часто навещала мисс Ливитт в конце ее дней, приносила небольшие гостинцы и отмечала в дневнике ухудшение ее состояния. «Декабрь, 12-е. Днем дождь, вечером ливень. Генриетта покинула нас в 22:30». Два дня спустя, 14-го, мисс Кэннон пришла на «отпевание Генриетты в часовне Первой конгрегационалистской церкви в 14:00. Гроб засыпан цветами».

Солон Бейли благородно самоустранился от руководства Гарвардской обсерваторией. Чтобы оставить новому директору пространство для маневров, Бейли решил вернуться в Перу и снова пожить в Арекипе. Вместе со своей женой Рут он ждал плодотворного воссоединения со звездными скоплениями южного неба. Их сын Ирвинг, теперь гарвардский профессор ботаники, женатый на сестре Маргарет Харвуд, Хелен, на этот раз не поехал с ними. Кто присоединился к ним, так это мисс Кэннон с подачи Шепли, чтобы сделать собственные снимки Млечного Пути для дальнейшей классификации звезд меньше девятой величины. Она вела путевой дневник, отличавшийся точностью и лиризмом: «Горизонт Нью-Йорка затуманила завеса мокрого снега 1 марта 1922 года, когда пароход Santa Luisa компании Грейса отплывал к берегам Панамы, Перу и Чили».

За две недели корабль добрался через Панамский канал до Моллендо, ближайшего к Арекипе порта. Мисс Кэннон восхищалась шлюзами Гатуна и Мирафлореса, но еще больше – видом небес. «Эпсилон и Йота Киля, Каппа и Дельта Парусов. Как упивалась я видом этих звезд, ведь мое первое астрономическое исследование было посвящено спектрам ярких южных звезд, которых я прежде не видела своими глазами».

Со времен рискованной выгрузки телескопа «Брюс» в 1896 году прогресс изменил порт Моллендо. Прощание мисс Кэннон с командой корабля получилось вынужденно «поспешным, так как в этом порту в обычае новый способ высадки пассажиров. С борта паровым краном спускают на баркас кресло вместе с пассажиром и быстро доставляют его в Моллендо. После такого новшеств ожидаешь на каждом углу. И они действительно есть. Мы еще в 160 км от Арекипы, и по дороге сплошные чудеса». Путешественники пересекли пустыню и увидели Анды. На железнодорожном вокзале в Арекипе их ждал автомобиль, чтобы довезти до обсерватории, до которой оставалось чуть больше 3 км. «Что за чудесная поездка по Арекипе, этому Каиру Южной Америки, через реку Чили и городок Янауара, где улочки настолько узкие, что пешеходы прижимаются к стенам домов, чтобы их не задавили!»

Обсерватория в Арекипе не работала с ноября 1918 года, когда руководивший ею Л. Бланшар укрыл линзы телескопа и ушел добровольцем на фронт. Еще до того, как США вступили в войну, сокращение финансирования уменьшило возможности обсерватории, а риски перевозки стеклянных фотопластинок через моря, охваченные сражениями, стали непомерны. Бессменный сторож Хуан Муньис следил за заколоченной, покинутой станцией, пока не наступил мир и она не открылась вновь. Фрэнк Хинкли, прежде уже дважды работавший в обсерватории, снова взял на себя руководство ею в 1919 году. Ему помогал верный Муньис. После кончины Хинкли в сентябре 1921 года Муньис в одиночку управлялся с техническим обслуживанием здания и оборудования, вел метеорологические наблюдения и сделал более 1000 новых снимков неба.

Наблюдения в прозрачной атмосфере Арекипы раскрывали такие глубины и подробности, что мисс Кэннон казалось, будто она взирает снизу на ожившую фотографию с длительной выдержкой. Она научилась делать собственные снимки через разные телескопы, включая «неповоротливый 24-дюймовый "Брюс". Каждый полученный снимок был для меня большой ценностью. Проявив и высушив пластинку, я как можно скорее рассматривала ее в поисках новых или необычных объектов». Один такой объект оказался неизвестной долгопериодической переменной, другой – вспыхнувшей новой.

«Похоже, я вернусь в Старый Кеймбридж в хорошей спортивной форме, – писала она Шепли, – при работе с 13-дюймовым нужно поворачивать тяжелый купол, взбираться по большим и малым лестницам и все такое прочее, что, по заявлению мистера Муньиса, мне было не под силу, так как это "не женское дело". Однако мне под силу все, кроме хороших снимков тусклых спектров». Бодрая в свои пятьдесят восемь, она часто вечерами проходила пешком 8 км туда и обратно до Арекипы «по дорогам, хуже которых не встретить» и работала пять, а то и больше часов у телескопов. «Но это большое удовольствие и нисколько меня не утомляет. Более того, при ясном небе в полночь здесь так красиво, что мне не хочется идти спать».

В дополнение к радости исследований мисс Кэннон имела удовольствие познакомиться в simpatica Arequipa[22] с той стороной личности Бейли, которая нечасто раскрывалась в Кеймбридже. «Определенная новоанглийская сдержанность и застенчивость, – отмечала она, – развеялись под тропическим небом Перу».