Стекло

Он смотрел на то, как Лидер ест, потом на то, как тот выбрасывает упаковку, как снова пакует рюкзак. Помнишь, ты спросил у меня, имеешь ли ты право дойти, а я ответил, что да, имеешь, сказал он. Помню. Я передумал, сказал он, достал пистолет и выстрелил Лидеру в грудь. Тот упал. Из отверстия начала, пузырясь, выплескиваться кровь, видимо, задело какую-то значимую артерию. Он подошёл, присел над умирающим. Тот ещё дышал. Эмоции не были видны сквозь затемнённую маску.

Слышишь, сказал Лидер. Да. Ты, с-сука. Да. Почему? Я посчитал это справедливым. Лидер помолчал, подышал. Выполнишь одну просьбу? – спросил он. Да. Я хочу узнать. Что? Узнать. Могу я коснуться или нет, уже ведь неважно. Я всегда боялся. Я всегда хотел коснуться и понять, избран я или нет. Я хочу узнать теперь. Да, кивнул он, это можно.

Он посмотрел на Великана, а потом начал расстёгивать костюм Лидера. Одна молния, другая, третья, четвёртая, внешний слой, внутренний слой. Он был там, внутри, белый и бледный, на удивление хилый для своей жёсткости, с чёрными волосами по всему телу. В глазах Лидера не было ничего, даже боли – лишь пустота.

Он достал из своего рюкзака верёвку, приподнял Лидера и проложил её под телом. Что ты делаешь, спросил Лидер. Ты хотел смотреть на белую равнину, и ты будешь смотреть на неё, ответил он. Он обвязал петлями плечи умирающего, а к концам верёвки привязал пистолет Лидера – в качестве груза, после чего перекинул его через самую высокую ветвь, до которой мог добросить. Потом он стал поднимать – медленно, с трудом. Лидер показался ему тяжёлым, несмотря на худосочность. Тот лишь слегка застонал, когда верёвки поставили его в вертикальное положение.

Знаешь, сказал Лидер с хрипом, кресты бывают разные. Бывает просто столб. Бывает Т-образный. Бывает крест. Бывает в виде икса. У тебя будет Т-образный, сказал он. Да, выдохнул Лидер, как выдыхал при каждом рывке. Он тянул ритмично, сильно, а потом голова Лидера стукнулась о ветку, и руки притянуло к ней, и тогда он закрепил верёвку на одной из нижних веток. Ну вот, сказал он, ты коснулся. Лидер что-то сказал, но он не услышал – тот был слишком высоко. Он отошёл, чтобы увидеть творение рук своих – человека, распятого на стеклянном дереве.

Ты можешь подумать, что я убил тебя из-за всех тех, кого убил ты. Из-за тех, кого ты ни черта не помнишь. Но это не так. Я убил тебя из-за собаки. Она была тем чёрным камешком, который нарушил равновесие. Весы склонились в сторону тьмы. Ты заслужил свою смерть.

Он подошёл к дереву и, расстегнув костюм, высвободил руку. Стало безумно холодно, мороз щипал кожу. Он положил ладонь на стеклянную поверхность Великана и сказал: извини. Но перед кем он извинялся – перед деревом или распятым на нём человеком – было неясно.

23. По стеклу

Даян сразу ушёл вперёд. Он двигался ритмично и не уставал, точно состоял не из плоти и крови, а из шестерен и электромеханических схем. Он просто посмотрел на нас и исчез в белизне. Мы с Филом и Яшкой ползли следом, хотя понимали, что не увидим развязки, что даян доберётся до Проводника задолго до того, как мы достигнем Источника.

Шимон, Энди и Фред отправились обратно. Они взяли тепловую пушку, чтобы при необходимости добраться до галерей и переждать там бурю, или ночь, или ещё что-нибудь, что потребуется переждать. Я надеялся, что они дойдут, – я не желал им зла вне зависимости от того, насколько неприятные вещи они рассказывали о своём прошлом. Прошлого больше не было – мы перебрались через него, как через горный хребет, мы преодолели зло и погрузились в добро, мы изменились. Ради этого мы шли с Проводником, и никто из нас не пожалел. Даже те, кто развернулся.

Я задавал себе вопрос, что всё-таки толкнуло меня на ложь. Даян искал Проводника не для того, чтобы поговорить по душам. Хотел ли я защитить Проводника, приняв удар на себя? Нет, не хотел. Хотел ли я почувствовать себя более значимым, нежели был на самом деле? Тоже нет. Моё утверждение было рефлекторным – так дети врут, балуясь, без объективной причины и без видимой выгоды. Так человек отвечает «нет» автоматически, не услышав вопроса, верным ответом на который является согласие. Но так или иначе лгать даяну было бессмысленно. Он не знал всего, подобно Проводнику, но он чуял ложь, как свинья чует под землёй созревший трюфель. В ответ на мои слова он просто повторил: «Я спрашиваю: где Проводник?», и Яшка показал пальцем в направлении Источника. Даян кивнул и прошёл мимо нас, чтобы через несколько минут раствориться в белизне. «А ты рисковый», – сказал потом Фил.