Стелла

– Я рад этому! Его светлость, и вы тоже, прошу прощения, милорд, давно должны были уехать. Последние несколько недель это была ужасная горячая работа. Я никогда не видел его светлость таким диким. И куда мы направляемся, милорд?

Вот в чем был вопрос. Лейчестер не оказал никакой помощи, кроме заявления, что он не пойдет туда, где полно людей. Он бросился в кресло и сидел, угрюмо уставившись в пол. Внезапная болезнь Беллами и пророческие слова повергли его в шок. Он был вполне готов отправиться куда угодно, лишь бы подальше от Лондона, который стал ему ненавистен с последнего часа.

Лорд Чарльз закурил трубку, Оливер смешал для него содовую с бренди, и они вдвоем вполголоса обсудили это.

– У меня есть небольшое местечко в долине Дун, Девоншир, вы знаете, – сказал лорд Чарльз, разговаривая с Оливером совершенно конфиденциально. – Это всего лишь коробка, как раз достаточно для нас, и нам придется ее потрепать, ужасно потрепать. Но там много дичи и немного рыбной ловли, и местность такая же дикая, как мартовский заяц!

– Это как раз то, чего хочет его светлость, – сказал Оливер. – Видите ли, я так хорошо его знаю, милорд. Должен сказать, что я очень серьезно отнесся к тому, как мы в последнее время ведем себя; дело не в деньгах, это не имеет значения, милорд; и дело не совсем в дикости, мы и раньше были дикими, милорд, вы знаете.

Лорд Чарльз хмыкнул.

– Но это было только в шутку, и в этом нет ничего плохого; но то, что происходит, не было игрой, и это нисколько не позабавило его светлость; почему то он более подавлен, чем обычно.

– Это так, Оливер, – мрачно согласился лорд Чарльз.

– Я не знаю, что это было, и не мне любопытствовать, милорд, – продолжал верный друг, – но, по моему мнению, в Зале что-то пошло не так, и его светлость грубо обошелся с этим.

Лорд Чарльз, вспомнив то письмо и прекрасную девушку в коттедже, кивнул.

– Возможно, и так, – сказал он. – Хорошо, мы спустимся в долину Дун. Лучше соберись сегодня вечером, вернее, сегодня утром. Я пойду домой, приму ванну, и мы сразу же отправимся. Успейте на поезд, хорошо?

Оливер, который был совершенным мастером "Брэдшоу", перевернул страницы этого ценного сборника и обнаружил поезд, который отправлялся днем.

Лейчестер принял их решение с полным безразличием.

– Я буду готов, – сказал он бесстрастным, безразличным тоном. – Скажи Оливеру, куда ты хочешь.

– Это просто коробка в джунглях, – сказал лорд Чарльз.

– Джунгли – это то, что я хочу, – мрачно сказал Лейчестер.

С тем же мрачным безразличием он отправился тем же дневным поездом, молча курил почти всю дорогу до Барнстейпла и ни к чему не проявлял интереса.

Оливер телеграфировал, чтобы они заняли места в дилижансе, который отправляется из этого древнего города в ближайшую точку Долины, и рано утром следующего дня они прибыли.

Была отправлена пара лошадей, как Оливеру удалось их достать, оставалось загадкой, но его владение ресурсами в большинстве случаев сводилось к волшебству, и они поехали из Тинмута в Долину и достигли "Хижины", как ее называли.

По правде говоря, это была простая коробка, но это была коробка, установленная в центре рая для спортсменов. Одинокий дом стоял на краю оленьего леса, в пределах журчащего ручья с форелью и в центре лучшей охоты в Девоншире.

Оливер с помощью вышеупомянутой магии нанял пару слуг и вскоре привел в порядок это маленькое жилище; и здесь два друга жили, как отшельники в лощине.

Они ловили рыбу, стреляли и скакали весь день, возвращаясь ночью к простому позднему обеду; и в целом вели жизнь, настолько отличную от той, которую они вели, насколько это можно было себе представить.

Лорду Чарльзу это понравилось. Он загорел, стал подтянутым и "твердым, как гвозди", как он это описывал, но Лейчестер воспринял все по-другому. Мрак, навалившийся на него, не рассеивался горным воздухом и красотой восхитительной долины.

Всегда казалось, что над ним нависает какое-то облако, портящее ему удовольствие и лишающее очарования его попытки развлечься. Пока Чарльз убивал форель в ручье или бросал фазанов на вересковые пустоши, Лейчестер бродил взад и вперед по долине с ружьем или удочкой в руке, не используя ни то, ни другое, опустив голову и устремив взгляд в мрачное прошлое.

По правде говоря, его преследовал дух, который цеплялся за него сейчас так же, как цеплялся за него в те дни лихорадочного веселья и разгула.

Видение стройной, красивой девушки, которую он любил, всегда было перед ним, ее лицо парило между ним и горами, ее голос смешивался с потоком. Он видел ее днем, она снилась ему по ночам. Иногда он просыпался, вздрагивая, и представлял, что она все еще принадлежит ему, и что они стоят у плотины, ее рука в его руке, ее голос шепчет: "Лейчестер, я люблю тебя!" Расстояние только придавало очарование ее красоте и грации. Одним словом, он не мог ее забыть!