Стелла

Старик печально посмотрел на мальчика, но улыбнулся с притворной веселостью.

– Ну, Фрэнк, как ты себя чувствуешь сегодня вечером? Ты должен быть хорошо подготовлены к завтрашнему дню, ты знаешь, или ты не будешь лучшим человеком!

Фрэнк поднял глаза, внезапно покраснев, затем сел, не сказав ни слова.

– Завтра я буду очень здоров, – сказал он. – Со мной ничего не случилось.

Джаспер, как обычно, вмешался с каким-то замечанием, чтобы сменить тему, и, как обычно, все говорил; Стелла сидела молча, ее глаза были устремлены на далекое солнце, медленно опускающееся, чтобы отдохнуть. Слово "завтра" звенело у нее в ушах; это был последний день, который она могла назвать своим; завтра, и все послезавтра будет принадлежать Джасперу. Все прошлое, полное сладких надежд и страстной любви, прошло и исчезло, и завтра она будет стоять у алтаря в качестве невесты Джаспера Адельстоуна. Это казалось такой большой насмешкой, что казалось нереальным, и временами она ловила себя на том, что смотрит на себя как на другого человека, к которому проявляет самый простой интерес как зритель.

Не может быть, чтобы она, которую любил Лейчестер Уиндвард, собиралась выйти замуж за Джаспера Адельстоуна! Потом она смотрела на мальчика, такого худого, бледного и увядающего, и любовь придавала ей сил, чтобы совершить свою жертву.

Сегодня вечером он был ей очень дорог, и она сидела, держа его руку под столом. Тонкая, хрупкая рука, которая сжалась судорожным жестом отвращения, когда ухмыляющийся голос Джаспера прервал разговор. Удивительно, как мальчик ненавидел его.

Наконец она прошептала:

– Ты должен пойти и снова лечь, Фрэнк.

– Нет, не здесь, – сказал он. – Позволь мне выйти на улицу.

И она взяла его за руку и вышла вместе с ним.

Джаспер с улыбкой посмотрел им вслед.

– Очень трогательно видеть преданность Фрэнка Стелле, – сказал он.

Старик кивнул.

– Бедный мальчик! – сказал он. – Бедный мальчик!

Джаспер откашлялся.

– Я думаю, ему лучше поехать с нами в наше свадебное путешествие, – сказал он. – Это доставит Стелле удовольствие, я знаю, и будет утешением для Фрэнка.

Старик кивнул.

– Ты очень добр и внимателен, – сказал он.

– Вовсе нет, – ответил Джаспер. – Я бы сделал все, чтобы обеспечить счастье Стеллы. Кстати, говоря о приготовлениях, я оформил небольшой договор об урегулировании…

– Это необходимо? – спросил мистер Этеридж. – Она приходит к тебе без гроша в кармане.

– Я не богатый человек, – кротко сказал Джаспер, – но я обеспечу ее достаточной суммой, чтобы сделать независимой.

Старик благодарно кивнул.

– Ты вел себя превосходно, – сказал он, – я не сомневаюсь, что Стелла будет счастлива. Я надеюсь, ты будешь терпелив с ней, Джаспер, и не забудешь, что она всего лишь девочка … Просто девочка.

Джаспер на мгновение молча наклонил голову. Медведь! Старик и не подозревал, как много ему, Джасперу, пришлось вынести.

Они немного посидели, разговаривая, Джаспер слушал, как он говорил, два голоса снаружи: чистые, низкие, музыкальные тона Стеллы, тонкий слабый голос мальчика. Вскоре голоса смолкли, и через некоторое время он вышел. Фрэнк сидел в лучах заходящего солнца, уронив голову на руки.

– Где Стелла? – почти резко спросил Джаспер.

Фрэнк посмотрел на него снизу вверх.

– Она сбежала, – сказал он сардонически.

Джаспер вздрогнул.

– Что ты имеешь в виду?

– Она пошла прогуляться по скалам, – сказал Фрэнк, слегка улыбнувшись тревоге, которую он создал и намеревался создать.

Джаспер повернулся к нему с подавленным рычанием. Сегодня вечером он боролся с подавляемым волнением.

– Что ты имеешь в виду, говоря "сбежала"? – потребовал он.

Впалые запавшие глаза уставились на него.

– Что, по-твоему, я имел в виду? – возразил он. – Тебе не нужно бояться, она вернется, – и он горько рассмеялся.

Джаспер снова взглянул на него, после секундного колебания повернулся и вошел в дом.

Тем временем Стелла взбиралась по крутому склону на клочок земли на скале. Она чувствовала себя подавленной. "Завтра! завтра!" – казалось, звенело у нее в ушах. Неужели не было никакого спасения? Когда она посмотрела вниз на волны, накатывающие под ней и бьющиеся своими гребнями о скалы, ей почти показалось, что она может упасть к ним и таким образом найти спасение и покой. Так сильно было это чувство, искушение, что она прижалась спиной к скале и опустилась на сухой и меловой дерн, дрожа и сбитая с толку. Внезапно, когда она так сидела, она услышала мужские шаги, поднимающиеся по утесу, и, подумав, что это Джаспер, встала и откинула волосы с лица с усилием самообладания.

Но это был не Джаспер, это была более прямая, крепкая фигура, и через мгновение, когда она встала, чтобы посмотреть на море, она узнала его. Это был Лейчестер, и с низким, нечленораздельным криком она прижалась спиной к скале и наблюдала за ним. Он постоял некоторое время неподвижно, опираясь на палку, повернувшись к ней спиной, затем поднял камешек и бросил его в глубину, вздохнул и, к ее огромному облегчению, снова спустился.