Стена Бурь

«Благочестив я и очень богов уважаю, – ответил мирянин. —
Тацзу придет и меня защитит непременно».
Устричным он обзавелся ножом
И, увесив для тяжести ноги камнями,
Стопы направил он в гавань за лодкой.

«Ты не ходи, – говорили ему рыбаки у причала. —

Как никогда, нынче в море лютуют акулы».
«Благочестив я и очень богов уважаю, – ответил мирянин. —
Тацзу придет и меня защитит непременно».

Вышел он в море и, времени зря не теряя,

Греб все и греб, пока берег не скрылся из виду.
Вставши на борт, вознамерился спрыгнуть мирянин.
«Ох, не ныряй! Не ныряй!» – закричали тут чайки.

«Благочестив я и очень богов уважаю, – ответил мирянин. —

Тацзу придет и меня защитит непременно».
В море нырнул он, надеясь найти крупный жемчуг,
Но за ногу его ухватила кривыми зубами акула.

«Тацзу, владыка, за что мне такое?» – взмолился мирянин.

Кровь его пеной по морю плыла, боль туманила разум.
«Будь ты воистину благочестив, – так ответил бог Тацзу, —
Внял бы сразу моим провозвестьям трехкратным».

И затихли навеки мольбы,

Ибо сгинул в пучине мирянин.

Рыбак растворился в тумане, но звуки его песни звучали еще долго.

– Господин Кимо, позвольте мне говорить откровенно, – сказал Кано То. – Вам следует внять предостережениям. Куни Гару из тех, кто вроде бы радушно улыбается, однако уже в следующий миг запросто вонзит нож вам в спину. Если вы не начнете безотлагательно действовать, то вскоре присоединитесь к Гегемону в загробной жизни.

Тэка Кимо ошеломленно посмотрел на друга:

– Ты намекаешь на измену? Но с какой стати?

Череда выражений сменилась на лице Кано, прежде чем он наконец принял решение.

– Вспомните о той, кого называли Сокровищем Аму.

– О Кикоми? Этой распутной девке?

– Не смейте так говорить о ней!

Кимо поставил кубок на стол, помрачнев:

– Вы забываетесь, капитан То.

Усилием воли Кано То сбавил тон:

– Простите меня за эту вспышку, господин Кимо. – Он принял формальную позу мипа рари. – Я вызволил принцессу Кикоми из воздушного корабля-тюрьмы Киндо Мараны. Она была женщиной несравненной красоты и мудрости. Я никогда не верил в бессовестную ложь, которую распространяли о Кикоми после ее смерти.

– Каждому ребенку известно о ее предательстве…

– Как может человек, сами победы которого основаны на предательстве, говорить о чести? После войны Куни Гару увековечил имена всех знатных людей, погибших во время восстания против Ксаны. Джидзу почитают в На-Тионе, Мокри поклоняются на Волчьей Лапе, даже Гегемону с благословения императора воздвигнут на Туноа мавзолей. Кикоми – единственное исключение. Нам на Арулуги никогда не позволят выстроить в память о ней храм, а трусливые ученые, стремясь угодить императору, продолжают порочить репутацию несчастной принцессы в исторических книгах.

– Такое отношение императора к ней вполне объяснимо. Она убила Фина Цзинду, наставника Гегемона и самого императора…

Кано рассмеялся:

– Куни Гару может скрывать темное прошлое за красивыми словами о чести, но истина жива в сердцах людей. Он боится принцессу Кикоми, а потому за ложью о ней скрывает правду о самом себе. Поверьте, этот человек – мастер непостоянных союзов, искусный манипулятор, который не заслуживает преданности. Он расправится с вами.

Тэка Кимо поразмыслил над словами Кано. Когда Куни вел войну, ему нужны были люди вроде Кимо, а после победы у Рана-Киды невозможно было не вознаградить тех, кто рисковал жизнью ради восхождения Куни на трон. Но теперь, когда царит мир, нуждается ли в нем император? Постепенно память о былых заслугах Тэки тускнеет, так почему бы Куни Гару и впрямь не обойтись с ним, как некогда с Гегемоном?

– Королева Гин поклялась не допустить, чтобы с нами что-то случилось, – сказал Кимо.

– Ну и где сейчас маршал? Почему она не на полуострове Каро и не ходатайствует за вас?

Кимо ничего не ответил. Знаки были расплывчатыми, как туман войны.