Стена Бурь

Куни не переменился в лице, когда Тэка назвал его «господином Гару». Этого следовало ожидать.

А Кимо между тем продолжил:

– Но после победы восстания, вместо того чтобы вернуть мир на привычные пути, господин Гару свернул на дорогу, ведущую к повторению гнета Мапидэрэ. Вместо разделения земли на государства Тиро, равные друг другу, как то пытался сделать Гегемон, господин Гару присвоил себе титул императора и сохранил бо́льшую часть Дара за собой. Лишь жалкие крохи были брошены мне и другим владетелям Дара.

– Жалкие крохи, – пробормотал Куни. – Как я понимаю, три больших острова и территория, превосходящая по размерам иные государства Тиро, сходит теперь лишь за крохи.

А Кимо вещал дальше:

– Но даже после этого господин Гару не насытился. Со временем в его указах стало проявляться намерение ослабить наделенную фьефами знать и лишить ее войска и земель. Стало очевидно, что господин Гару не остановится, пока не сожмет весь Дара в своем кулаке. От имени моих наследников и тех, кто поддерживает меня, я требую от господина Гару справедливости.

– Требуешь справедливости? – переспросил Куни. – Ты снабжал мятежников на Туноа и сосредоточил против меня армию и флот. Я вызвал тебя для объяснений, но ты отказался явиться, сказавшись больным. Ты диктовал условия своему повелителю, выказывая сердце, склонное к измене. Однако я, вопреки здравому смыслу, терпел, не желая кровопролития. А теперь ты смеешь требовать справедливости?

– Если вы, господин Гару, уже решили для себя, что я вас предал, то говорить больше не о чем. Господин Гару, я прошу пожаловать мне королевский титул и объявить Арулуги, включая остров Полумесяца и Экофи, независимым государством Тиро, не связанным с вами вассальной клятвой. Тогда мы будем стоять вместе – вы на востоке, а я на западе, – как братья в вечной дружбе.

Куни рассмеялся. Хотя Кимо заучил наизусть довольно сносно составленную речь, он все равно говорил как уличный бандит, требующий свою долю добычи. Император покачал головой.

– А если я не соглашусь?

Кимо заскрежетал зубами:

– Флот и армия Арулуги способны силой поддержать мои требования. Мы приготовили огненные ракеты против воздушных кораблей. Хотя моей державе не хватит сил для вторжения на Большой остров, не думаю, что покорение Арулуги окажется для вас увеселительной прогулкой. И если вы объявите мне войну, то другие держатели фьефов Дара увидят в моей судьбе предвозвестие своей, и придут мне на помощь. Подумайте хорошенько, господин Гару, прежде чем принимать поспешное решение, о котором впоследствии можете пожалеть.

– К счастью, я не дам тебе шанса воплотить в жизнь свои темные планы, – произнес Куни.

Он ударил кулаком по столу, и десять стражников под помостом подняли рупоры, направили их в сторону моря и закричали в один голос: «Таранить корабль!»

Пока ошарашенные солдаты на судне Кимо суетились, выбирая якорь и давая ход, в ожидании, что Куни намерен таранить их корабль своим, море под ними вскипело.

– Никак кит? – спросил один из солдат.

– Да, похоже, не простой, а крубен? – предположил другой.

* * *

Тан Каруконо смотрел через толстые куски хрусталя, служившие глазами механическому крубену. Огромная подводная лодка парила футах в пятидесяти под поверхностью, в блеклом свете солнца вода казалась темно-зеленой. Время от времени мимо иллюминатора проплывали рыбы.

За спиной у Тана, во влажном чреве механического крубена, толпились солдаты, готовые открыть вентили паровой машины, приводимой в действие раскаленными камнями, которые набрали из подводных вулканов. Следуя указаниям начерченных лет десять тому назад Луаном Цзиа секретных карт, Кого Йелу наметил место встречи между императором Рагином и герцогом Кимо близ одного из донных вулканов.

Каруконо прильнул ухом к раструбу дыхательной трубы, верхний конец которой был прикреплен к бую, замаскированному под пучком колышущихся на поверхности плавучих водорослей.

Он услышал приказ, которого ждал:

– Давай, давай! Пошли!

Команда пробудилась к действию. Кто-то поворачивал рычаги и вращал вентили, остальные дисциплинированной массой побежали на корму механического крубена, чтобы сместить его балансировку и поднять нос. Подводная лодка готовилась всплыть.

* * *

Море взорвалось.

Бивень из железного дерева вонзился в днище корабля Кимо, почти подняв его корпус над водой и мгновенно переломив пополам. От треска разваливающихся мачт и рангоута закладывало уши, а в ноздри ударил серный запах горячего пара, при помощи которого механический крубен приводился в движение.

Матросы и солдаты прыгали с палубы, прося пощады и взывая к Тацзу и Тутутике. Когда обломки корпуса и мачт с перепутанными обрывками снастей заплясали на воде, стало очевидно, что у Кимо и его людей нет иного выбора, кроме как дожидаться, когда император спасет их, а затем сделает своими пленниками.