Стена Бурь

– Арулуги искусен в войне на море, – продолжал Кано. – Если вы укрепите сердце и ударите первым, то еще сможете вырвать инициативу у Куни Гару. Победа обеспечит независимость Арулуги и сделает вас хозяином собственной судьбы. Вы хотите, чтобы ваши дети унаследовали ту жизнь, за которую вы сражались? Тогда внемлите предостережению богов, господин Кимо.

Кимо, может, и не слишком разбирался в придворных интригах и хитроумных заговорах, но зато слова Кано нашли звучный отклик в его опыте уличного грабителя. Вожаки больших шаек уважали людей, способных, что называется, дать бой за свою поляну, и могущественные руководители преступных организаций выживали, только пока давали понять, что у них еще есть зубы.

Он опрокинул очередной кубок, и от обжигающей жидкости на глазах выступили слезы.

– Сдается мне, что приготовиться к бою и впрямь не помешает.

* * *

– Он, как в зеркале, отражает мои шаги, – проворчал Куни. – Что задумал Тэка Кимо? Зачем он стянул армию на побережье, а военный флот в пролив?

– Быть может, его корабли собираются там, чтобы помочь тебе безопасно переправиться? – высказала предположение Джиа.

– А разве я давал понять, что намерен переправляться? – пропыхтел Куни.

– Мы тут уже несколько недель, – недовольным тоном заметила Рисана. – Однако Тэка Кимо не явился засвидетельствовать свое почтение. Все это не с лучшей стороны свидетельствует о его намерениях.

– Мудрецы ано говорили, что доверие тяжело заслужить, но легко потерять в миг сомнения, – изрекла Джиа.

– Какой вообще в этом смысл? – отрезал Куни. – Доверять тому, кто не заслуживает доверия, – признак небольшого ума.

– Тэка хорошо зарекомендовал себя во время войны, – невозмутимо произнесла Джиа.

– Это было десять с лишним лет тому назад, – бросил Куни раздраженно. – Мне приходится думать не только о себе, но и о детях. Если завтра меня не станет, смогут ли Тиму или Фиро… справиться с ним?

Расстроенный император удалился. Рисана шла за мужем по пятам, стараясь утешить его. А Джиа смотрела им вслед.

* * *

– Вам нельзя идти туда, господин Кимо, – сказал Кано То.

Большой зал для приемов в резиденции местного правителя обычно был полон министров и генералов, напоминая уменьшенную копию зала для приемов в Пане, но сейчас в нем присутствовали только военачальники, все до одного ветераны, прослужившие под началом Тэки десять с лишним лет, а также небольшое число отобранных Кано доверенных аристократов. Собравшиеся расселись вдоль двух стен. Представители знати принадлежали к старейшим и известнейшим родам Арулуги, эта фракция давно желала восстановления независимости Ано, и можно было не сомневаться, что никакой императорский шпион в их ряды не проникнет. Хотя они никогда не любили Тэку Кимо, однако стремление обрести прежнюю власть перевесило неприязнь.

– Но неповиновение прямому приказу императора означает открытую измену, – заметил Тэка Кимо.

– У императора и так достаточно доказательств, чтобы обвинить вас в измене, – возразил Кано. – Рассудите сами, господин Кимо. Оружие из вашего арсенала было обнаружено на Туноа в руках мятежников, выкрикивающих имя Гегемона; вы стянули корабли в пролив Аму, зорко наблюдая за императорским флотом; ваши солдаты собраны вокруг Мюнинга, ожидая приказа; вы удалили от себя рекомендованных императором министров и генералов, что наводит на мысль о тайных планах.

– Но я полагал, что это всего лишь меры предосторожности – напоминание, что у меня есть зубы! Император должен знать, что я не собираюсь бунтовать.

– Поступки сами по себе не имеют значения, – проговорил Кано. – Важно то, в каком свете их рассматривать. В кривом зеркале толстый человек кажется тонким, а преданный выглядит изменником.

– Тем больше причин подчиниться вызову императора и все ему объяснить лично.

– Господин Кимо, вы никак забыли про пир, который устроил Гегемон после входа в Пан? Он пригласил Куни Гару на пир, намереваясь убить его за измену, предварительно отделив от сторонников.

– Но Куни Гару вернулся оттуда живым!

– Потому что его язык изворотлив и остер, как у платного оратора. А у вас? И неужели вы допускаете, что Куни повторит ошибку Гегемона? Если вы поедете к нему, то обратно уже не вернетесь.

– Это все похоже на дурной сон, – пробормотал Кимо. – Что я наделал?

– Ничего, кроме того, что подсказывал разум. Император сам вынудил вас к этому. Неужели вы продолжите изображать верного пса, покорно ждущего смерти, когда охотник подходит к вам с наточенным топором? Или обратитесь в свирепого волка и станете биться за жизнь? Господин Кимо, вы, может, и не желали становиться мятежником, но император лишил вас выбора.

Тэка Кимо сел и задумался. Постепенно мускулы его напрягались, тело затряслось, а татуировки на щеках вздувались по мере того, как сосуды на лице наполнялись кровью. С резким хрустом сломался бамбуковый кубок, который он сжал в руке.

– Но как вообще могло до такого дойти, Куни Гару? – вопросил Тэка Кимо. – Как?! – яростно взвыл он.

* * *

– Он болен? – переспросил Куни, и в голосе его прозвучали одновременно недоверие и гнев. – Болен?!