Стена плача

– Ты что, завела любовника? – спросила Кристина на одной из репетиций.

Ася замерла, держа в руке только что вынутую из магнитофона кассету.

– Я? Любовника? Кристя, ты в своем уме?

– Какая-то ты странная стала последнее время. Взгляд отрешенный, то и дело вздрагиваешь, смотришь на часы. И глаза…

– Что глаза? – повторила Ася с вызовом.

– Как у русалки. – Кристина одернула юбку и скрестила руки на груди.

– Глупости, – решительно произнесла Ася, пряча кассету в шкаф. – Сама не знаешь, что плетешь. По-твоему, я способна обманывать Сережку?

– Ну хорошо. – Подруга поднялась со стула. – Где тогда ты была в тот вечер, после фестиваля?

– Господи… – Ася с досадой развела руками. – Ну какая разница? Просто… просто купила торты и встретила одну старую знакомую.

– Ага, – Кристина усмехнулась, – и умотала с ней на три часа.

– Да, умотала. Мы бог знает сколько не виделись.

– Чего ж тогда мне сразу не сказала? И почему наши не должны были об этом ничего знать? Что за секреты?

– Никаких секретов. – Ася подошла к подруге, мягко обняла ее. – Мне просто было неловко перед всеми. Перед Игорем, в частности, – он же просил, чтобы я осталась.

– Хочется тебе верить, – с сомнением в голосе произнесла Кристина, освобождаясь из ее рук.

– Вот и верь. – Ася обезоруживающе улыбнулась и закрыла шкаф.

Она не переставала удивляться самой себе, той легкости, с которой научилась врать и изворачиваться, той отчаянной смелости, даже бесшабашности, с которой шла на риск, просиживая у Алексея все вечера после работы и возвращаясь домой гораздо позже обещанного мужу срока.

Их поиск работы пока не принес результатов. В близлежащем районе вакантных мест не обнаружилось. Однако Ася не унывала. Она без устали листала рекламные газеты, тщательно перечитывала все расклеенные на столбах объявления и даже не ленилась заходить в маленькие магазинчики и кафе – вдруг там требуется грузчик или сторож.

Сам Алексей также не сидел без дела, воодушевленный Асиной энергией, однако день ото дня его спокойствие и уверенность постепенно сходили на нет. Деньги, которых и так было немного, таяли на глазах, и Асе приходилось выдерживать целые баталии, прежде чем получить от Алексея разрешение купить продуктов на собственные средства.

Вообще отношения их были неровными и непредсказуемыми: часто они ссорились по пустякам, он становился грубым и до ужаса циничным, она едва сдерживалась, чтобы не сорваться и не высказать вслух все, что накопилось. Зато потом, на следующий день, наступало жаркое примирение, и тогда Асе казалось, что нет женщины счастливей ее.

Вернувшись домой, она существовала как во сне: готовила, стирала, спорила с Нинюсей, ночами покорно терпела ставшие до омерзения пресными ласки Сергея – все это сквозь туман, через дымку, притупляющую эмоции.

Реальным и ярким осталось лишь общение со Степкой. Асе казалось, что мальчик растет не по дням, а по часам. Иногда на него накатывало что-то непонятное: он начинал без умолку говорить, сыпал вопросами, настойчиво и требовательно заглядывал ей в лицо. При этом в глазах его она видела какую-то неясную, едва уловимую тень, которой не замечала раньше.

Ася старалась быть с сыном каждую свободную минуту, сняла с Нинюси обязательство ходить со Степкой на прогулку и повсюду таскала его с собой – на рынок, в сберкассу, в магазин. Сын, прежде ненавидевший людные места, теперь охотно следовал за Асей, куда бы она его ни позвала.

В один из вторников, свободных от репетиций в ДК, они привычно курсировали по окрестностям, занимаясь хозяйственными делами. Степка болтал, не закрывая рта, Ася слушала его, параллельно успевая думать о своем.

– Жвачку хочу, – вдруг безо всякого перехода потребовал он.

Они проходили мимо небольшого круглосуточного мини-маркета, открывшегося в их краях совсем недавно.

– Хочешь, значит, получишь, – весело проговорила Ася и потянула Степку к дверям магазина.

На стекле висело объявление, набранное крупным компьютерным шрифтом: «Срочно требуется охранник». Внизу, помельче, значилась сумма оклада.

Ася перечитала объявление несколько раз, не обращая внимания на приплясывающего от нетерпения Степку.

За прилавком скучала пожилая продавщица в аккуратном кружевном фартучке.

– Пожалуйста, проходите, – она приветливо улыбнулась, – что-нибудь хотите?

– Детский «Орбит». – Ася ткнула пальцем в витрину, за стеклом которой громоздилась целая пирамида разноцветных упаковок со жвачками.

– Какой желаете? Клубничный, земляничный, абрикосовый? – продавщица посмотрела на Степку.

– Клубничный, – солидно проговорил тот, польщенный обращением на «вы».

– Вот, держите. – Продавщица протянула ему розовую пластинку.

– Скажите, – спросила ее Ася, – с кем я могу поговорить по поводу объявления? – Она кивнула на дверь.

– Насчет охраны? – Женщина вышла из-за прилавка и толкнула дверь в торце зала, – Идите сюда. Заходите. Директора зовут Инна Николаевна.

Ася сделала было пару шагов, но остановилась, нерешительно глядя на Степку.

– Ребенок пусть со мной постоит, – предложила продавщица. – Пойдешь ко мне, мышонок?

– Я не мышонок, – обиженно пробурчал Степка, – я Степан.