Стена Зулькарнайна

Ислам с самого начала был не чем иным, как вызовом, брошенным этому политическому обществу как универсальному факту истории. В этом Ислам являлся продолжением традиции пророков, так же как Муса (АС) бросил вызов политическому обществу древнего Египта, а Иса (АС) бросил вызов политическому обществу Римской Империи, так и Мухаммад (САС) бросил вызов политическому обществу, которое было на самом деле гораздо более глобальным и интегрированным на международном уровне в его время, чем во времена упомянутых более древних пророков. Политическое общество структурировано на основе сословной иерархии, в то время как вызов ему брошен со стороны общины. Общество и община – это принципиально, драматически противостоящие друг другу полюса. Община, которая известна в политической терминологии Ислама как джамаат, – это структура, в которой его члены связаны между собой принципиально иными отношениями, чем в структуре, предполагающей глобальную политическую организацию больших масс сверху донизу, пирамидальную организацию общества. Джамаат – это главная характеристика политического Ислама. И вот почему мы не можем говорить о политическом Исламе, отправляясь от феноменологии той партийной структуризации, которая существует в современных национальных государствах распространения Ислама. Вот почему джамаат и партия – это совершенно разные структуры. Джамаат не участвует в электоральной борьбе, джамаат не стремится прийти в парламент, джамаат стремится принести свое влияние различными методиками – от вооруженной борьбы до лоббирования формального и неформального (в том числе иногда и через представительства политических партий в парламенте). Но в принципе джамаат – это оппозиция политическому обществу. И вот что сегодня происходит интересное: одновременно с кризисом либерализма, т. е. с кризисом тех интеллектуальных стандартов, которые окончательно победили в 1945 году, идет и кризис национального государства (всем известно, что сегодня национальные суверенитеты ставятся под сомнения с точки зрения глобальных интересов), также идет и кризис гражданского общества, потому что рухнула поддерживающаяся медийной структурой, политическими мыслителями и пропагандистами философия «общего дела». Сегодня стало понятно, что общее дело, в которое ангажированы верхи и низы, – а именно, проект жить всем хорошо, а завтра еще лучше, чем сегодня, – этот проект потерпел поражение, что признано различными мыслителями истеблишмента (даже такими, как Фукуяма). Понятно, что, говоря простым языком, на всех не хватит. Фукуяма в одной из своих последних работ откровенно пишет, что огромные массы населения должны быть либо подняты наверх с помощью генной инженерии, но это утопия, либо надо каким-то образом думать, как решить их проблему. Другие политические профессора являются более откровенными на эту тему. Один из американских профессоров, преподающий в одном из американских университетов, откровенно говорит, что 90% населения являются лишними ртами, и вопрос стоит о том, каким образом от них избавиться, потому что оставшиеся 10% вполне могут выполнять миссию человечества в космосе, реализовывать то, ради чего человечество существует.

Вопрос на засыпку, вопрос лобовой: а для чего человечество существует? Такие вопросы начинают ставиться впервые. И поскольку уже давно потерян опыт ответа на такие вопросы, они вызывают либо острый дискомфорт, неудовольствие, либо неполиткорректные ответы. Политический Ислам заново структурирует себя и называет себя политическим в отличие от неполитического суфийского, конфессионального, клерикального Ислама, только потому, что происходит резкая подвижка и перестройка либерального истеблишмента. Если бы не было этого, он по-прежнему бы пребывал в неких аполитичных формах. Я принципиально не согласен с тем, что примером политического Ислама являются различные официальные политические организации, которые в рамках национального государства ведут борьбу за электорат для того, чтобы войти в парламент и т. д. Да, это техника и тактика Ихвану-ль-муслимин, которую они считают вполне адекватной. Однако она, как хорошо показала история, в частности, в том же Египте, себя не оправдала. Эта тактика не способствует росту исламского влияния в обществе, выстроенном по калькам, по меркам электоральной демократии. По той простой причине, что электоральная демократия на самом деле не является финальным механизмом в принятии решений, в том числе и прежде всего в западных странах. Электоральная демократия является просто неким аппаратом, позволяющим старым властным структурам, старым традиционным элитам снять с себя ответственность за ход дел в обществе. Некоторым образом переложить его на плечи депутатов, избранных от народа, партий, которые предлагают свои программы и т. д. хотя за фасадом электоральной демократии стоят все те же самые элиты, непосредственные предшественники которых были там и сто, и более лет назад.