Стена Зулькарнайна

Р.Г. Около года назад петербургская школьница Маша и ее отец обратились с требованием включить в программу средней школы теорию творения человека Божественной волей. При этом истица не ответила на вопрос, какого конкретно она вероисповедания. Здесь речь идет о религии вообще и о ее роли в науке и образовании. Как быть в подобных ситуациях? Ведь это не первый «обезьяний процесс».

Г.Д. Требования Маши совершенно законны. Но я считаю, преподавание религии должно вестись на факультативной основе. Можно сказать, что это должно быть решением общины. Родители детей какой-либо школы должны создать гражданскую общину и на месте решать, будет ли их школа приглашать преподавателя. И этот преподаватель не обязательно должен быть священником. Если такие проблемы будет решать государство, оно будет всюду ставить на преподавание религии представителей церкви. А это означает насилие над религиозным сознанием и отождествление его с церковной иерархией. Религия и клерикализм как во времена товарища Ленина станут одним и тем же. Религиозное сознание должно быть независимым. Это означает, что человек сам в меру своих сил и возможностей должен изучить свою веру.

Р.Г. Вернемся к православной тематике. В письме ученых утверждается, что иерархи РПЦ призывают правительство России ввести во всех школах обязательный предмет – «Основы православной культуры». Как Вы относитесь к такому намерению?

Г.Д. Как я уже сказал, преподавание религии должно вестись на факультативной основе. Что касается обязательного преподавания основ именно православной культуры, то здесь далеко ходить не надо. В дореволюционной России Закон Божий был обязательным школьным предметом. К концу своего существования в Российской империи было немало и агностиков, и атеистов. В СССР семьдесят лет преподавание марксизма-ленинизма было неотъемлемой частью образования. Это привело к тому, что в восьмидесятые годы всесильное марксистское учение было уже смехотворной вещью, которую никто всерьез уже не воспринимал. Введение обязательного предмета «Основы православной культуры» приведет с одной стороны к дискредитации религиозного сознания. С другой стороны духовенство как раз и будет проникать во все сферы жизни общества, и оказывать политическое влияние. Этого допустить нельзя. Хотелось бы, чтобы в итоге одержало победу религиозное сознание. Но оно не должно быть дискредитировано обязательным предметом и не должно привести к политическому возвышению определенной религиозной корпорации.

Р.Г. Одна из острейших проблем современной России – проблема демографии. Основной поток мигрантов, который сегодня компенсирует естественную убыль российского населения, идет из мусульманских республик бывшего СССР. Мусульманская община становится все более влиятельной в крупнейших городах России. Не приведет ли активная общественная экспансия РПЦ к столкновению с интересами мусульманского населения не только в российских автономиях, но и в крупнейших наших мегаполисах?

Г.Д. Если говорить в узко конфессиональном смысле, то до пересечения православия и Ислама далеко. Слишком отдалены друг от друга площадки проявления диаспор и сферы деятельности РПЦ. Сфера деятельности православной церкви очень специфична. Это приходская жизнь, проповеди в тюрьмах, их деятельность в армии и так далее. Есть попытка определенных сил использовать этот фактор для того, чтобы разжечь межконфессиональную рознь в политических целях. Вспомним, например Ставрополь. Нет захода сфер влияния на территорию друг друга так, чтобы были столкновения интересов между православием и Исламом. Если тема межконфессиональных отношений не станет предметом политических игр в вопросах борьбы за власть между различными кланами бюрократии, я думаю, что само по себе сосуществование активной мусульманской общины и православной церкви не несет угрозы. Опасность конфликтов всегда исходит сверху.