Стена Зулькарнайна

Ряд современных историков считает, что в России всегда было два народа, местный – славяне и пришлый – викинги или руссы. Сотни лет они практически не смешивали кровь и в течение столетий в России было примерно одно и то же количество дворянских родов/семей. Именно эти семьи поставляли линейных офицеров в русскую армию. И надо отметить, что в этой армии не было национализма, а грузинский князь Багратиони, как и сын имама Шамиля считали себя не грузинскими/чеченскими, а русскими офицерами, поскольку это было не название нации, а имя касты воинов.

Безусловно, о власти правителей Всевышний ниспосылает нам аяты в Святом Коране, и есть еще такой перевод одного из них: «Я сделал начальниками над вами самых худших из вас и это испытание для верных и наказание для неверных» Однако, согласитесь, большая разница в том, каково качество народа, т. е. из какого человеческого материала происходит выбор Всевышнего. Одно дело, когда это выбор из группы/сословия/народа сильных, безжалостных людей, беспримерной жестокости, но также и отчаянной храбрости воинов, в которых присутствует понятие воинской чести (может, и непонятное простому люду), и тут есть опорные точки, на которых можно строить расчет при работе с такой властью. Но совсем другое дело, когда выбор Всевышнего делается из народа, который народом то не является, а больше похож на стаю трусливых подонков, готовых продать мать родную. Тогда, инструментом для контакта является не политология, а тактика, причем отпадает нужда в опорных точках, поскольку искать надо только господствующие высоты.

Так вот, с тех пор, пока армией командовали потомки русса Рюрика, эти опорные точки были, и Россия не только существовала, но несла в себе некие элементы справедливости. Безусловно, абсолютно справедливым такое мироустройство никак было назвать нельзя, но и сравнение, с тем беспределом, который творился в те времена в Европе, однозначно будет не в пользу последней. Катастрофа наступила после того, как в первые два года I-й Мировой войны в действующей армии было выбито от 70 до 85% кадрового офицерского состава. А тогда на смену им пришли призванные студенты-разночинцы из провинциальных институтов. Катастрофа была предопределена.