Стена Зулькарнайна

Хочу добавить, что, скорее всего, ситуация в Ингушетии будет использована для того, чтобы распространить на нее контроль Грозного, после того, как Зязикову придется с позором уйти. Если это приведет к вспышке враждебности между ингушами и чеченцами, это устроит и Москву, и Вашингтон. Последний получит дополнительное моральное оправдание для своего присутствия там. Выход из этого упоминался мною раньше. Мусульмане Кавказа не могут выиграть, варясь в собственном соку и раскачивая политические качели между противоборствующими кланами. Они должны вмешиваться в российскую политику на федеральном уровне и не как конфессиональная группировка с этноконфессиональными или культурно-конфессиональными проблемами и требованиями. Нет. Единственный путь – общеполитическая сила, к примеру, такая, какой была РСДРП или эсеры к 1917 году.

Суфизм – это сложное явление. Сторонники очищения Ислама во многом правы, когда указывают, что наиболее известные положения суфизма не соответствуют Исламу. В первую очередь, это относится к практически неизбежному для суфиев пантеизму; наиболее изощренной и «продвинутой» формой пантеизма стало положение вахдату-ль-вуджуд – «единство сущего» – разработанное самым знаменитым суфийским учителем Мухиэддином ибн эль-Араби, которого еще называют шейх уль-акбар. (Этот титул, кстати, имеет двойственный смысл. Некоторые придают ему значение «величайший шейх», другие же считают, что имеется в виду «шейх Величайшего», то есть, что под словом Акбар имеется в виду Всевышний.)

Под доктриной «единство сущего» вслед за этим шейхом суфии имеют в виду следующее: Всевышний есть единственная личность, которая вместе с тем является и единственно существующим бытием. Всё творение представляет собой проявление Его отношения к Самому Себе. Ибн эль-Араби утверждал, что Аллах непрерывно пишет послание «от Самого Себя к Самому Себе о Самом Себе». Калам (перо) в этом послании – ось миров, а буквы – все существа в этих мирах: люди, джинны, ангелы и т. д.

Всевышний непрерывно представляет Себе Самого Себя, но Его подлинная сущность настолько безмерна, что любое представление отражает ее лишь в малой части. Все существа есть как бы несовершенные моментальные «снимки» личности Бога. Поэтому, при том, что между «оригиналом» и «фотографией» безмерная дистанция, тем не менее, они едины, ибо все эти образы неотъемлемы от первоисточника и стремятся к воссоединению с ним.

Немного иная версия той же доктрины встречается у иранского богослова начала XVI в. м. – Муллы Садры. Он учил, что бытие едино в Творце и в твари, но в Боге оно абсолютно, а в твари относительно и затемнено в зависимости от степени «удаления» от Творца.

Из этого пантеистического положения исходят и все остальные специфические принципы суфизма, в частности особая роль учителей в качестве проводников на пути приближения к этому абсолютному свету. У ибн эль-Араби находим тезис о том, что суфии – «это моря, на берегу которых остановились Пророки» (!) Согласно его учению, истина разлита повсюду (во всех конфессиях, каждая из которых имеет свою тайную посвятительную сторону), и это одна и та же истина. Ее отблеск присутствует даже в практике идолопоклонника, поскольку даже в идоле якобы заключен элемент великого присутствия. Многие алимы считают, что подобное учение обессмысливает миссию Пророков (АС) – астагфируЛлах! – поскольку непонятно, например, ради чего страдал хазрат Нух (АС), безуспешно призывавший свой народ к покаянию, если его соотечественники в любом случае соприкасались с Истиной через своих идолов? И в чем тогда смысл потопа, уничтожившего народ хазрата Нуха (АС)?

Впрочем, это риторические вопросы.

Хотя суфии отрицают, что учение вахдату-ль-вуджуд является пантеизмом, тем не менее, нет принципиальной разницы между суфийской акыдой, индуизмом или учением Платона.

Когда Ислам распространился за пределами Хиджаза, все средиземноморское пространство и Междуречье, а также половина Ирана были христианскими. Миллионы христиан приняли Ислам, и вместе с этим в религию Единобожия вошли многие гностические секты, учения которых мы и обнаруживаем в пересказанной в исламской терминологии суфийской акыде. Так, мало кто обращал внимание на то, что знаменитый тезис казненного эль-Халладжа анна ль-хакк – «Я есмь истина» – есть точный перевод первой части приписываемой Исе (АС) фразы из Евангелия: «Я есмь истина и путь, и верующий в меня не умрет…»

С началом колониальной экспансии Запада суфийские ордена превратились в проводников колониальной власти и содействовали куфрской администрации в подавлении джихада, предвосхищая идеологию современных мадхалитов, осуждая джихад и призывая к терпению и самосовершенствованию. В частности, англичане управляли Синдом (территорией нынешнего Пакистана) более века (с 1835), опираясь исключительно на поддержку тарикатов, шейхи которых прямо выслуживались перед британским генерал-губернатором…