Стенание

– Мне уже приходилось сталкиваться с фанатиками, – ответил я. – Эти люди будут активно стараться завербовать сторонников в тех местах, откуда можно получить секретную информацию, особенно такую, которую можно опубликовать. Даже если они и понимают, какой вред способны нанести королеве, то их это не очень волнует, если они считают, что их действия в силах поднять народ на восстание.

И снова в помещении повисло молчание. Я тихо продолжил:

– У нас по-прежнему есть две нити, не отработанные до конца. Нам известны два имени. Кто такой Стайс, человек с поврежденным ухом, и на кого он работает? И кто такой, черт возьми, этот загадочный Гуерино Бертано?!

– Про Бертано вообще никому ничего не известно, – ответил Кранмер. – Знаю лишь, что сторонники традиционной религии в кругах, близких к королю, что-то затевают. Не исключено, что Бертано имеет к этому отношение. Мне кажется, что вполне могло случиться так, что кружок Грининга завладел еще одной, третьей тайной – выяснил, в чем заключается миссия этого человека. Но от кого они могли об этом узнать?

– Услышав про Бертано, Элиас определенно перепугался. Надо бы все-таки выяснить, кто же он такой.

– Мы не смеем действовать слишком явно, – вздохнул лорд Парр. – Если этот Бертано связан с какими-то тайными махинациями консерваторов, а я или брат королевы вдруг начнет наводить справки, нас могут спросить, где мы вообще услышали его имя.

– А как насчет того, другого? Злоумышленника с поврежденным ухом, который участвовал в первом покушении на Грининга? – сказал Сесил. – Мы знаем от пажа, что он работает на кого-то при дворе, некоего человека, кому нужны сведения, компрометирующие королеву. Если разыскать Стайса, он может оказаться ключом ко всему этому делу.

Парр начал вышагивать туда-сюда, и его тело напряглось от усилий.

– Все значительные люди королевства имеют большое окружение и целый штат шпионов, – заметил он. – Но в данном случае все это как-то странно…

– Мне тоже показалось странным, что Милдмора не арестовали сразу после того, как узнали, что он рассказал о пытках Энн Аскью, – согласился с ним я.

Королева проговорила сдавленным голосом:

– Из того, что вы поведали моему дяде, Мэтью, я поняла, что сэр Энтони Кневет был недоволен незаконными пытками этой несчастной женщины и что он сказал, что доложит о них королю. Так?

– Да, ваше величество.

Екатерина тяжело вздохнула:

– Помню, как-то я ужинала с супругом недели три назад. Нас прервали, сказав, что сэр Энтони настоятельно просит его принять по конфиденциальному вопросу. Король рассердился и сказал, что хотел спокойно поужинать, но посланник настаивал, что дело очень важное. Я вышла, и ввели Кневета – его величество в тот вечер совсем не мог ходить. – Она снова вздохнула, чтобы успокоиться. – Какое-то время они пробыли вместе, а потом сэр Энтони вышел, и Генрих позвал меня обратно. Он ничего не сказал про эту встречу, но казался встревоженным, несколько взволнованным.

Лорд Уильям заключил:

– Даты определенно совпадают. Да и зачем еще мог приходить Кневет?

Королева продолжила:

– Вот что я вам скажу. Если Рич и Ризли пытали Энн Аскью – не важно, по своей инициативе или по приказу сверху, от Гардинера либо Норфолка, – в любом случае, если они нарушили закон и совершили такую жестокость над женщиной, честь короля была оскорблена. Им пришлось бы поплатиться за это. В самом деле, это случилось вскоре после того, как король выдвинул свой план ложных обвинений против меня со стороны Ризли, дабы его унизить.

Она вся напряглась, словно охваченная пережитым тогда страхом. Я давно знал, что Екатерина смотрит на Генриха любящими, снисходительными глазами, хотя для меня он был жестоким чудовищем. Однако было также известно, что король придавал большое значение традиционным рыцарским ценностям, и такой человек вполне мог быть шокирован пытками благородной женщины, хотя и не видел ничего предосудительного в том, чтобы сжечь ее заживо.

– Это может объяснить, почему Милдмора не тронули, – задумчиво произнес я. – И я помню, какой встревоженный, обеспокоенный вид был у Рича на сожжении. – Я криво усмехнулся. – Может быть, он чувствовал возмущение со стороны короля, как и Ризли.

Лорд Парр согласно кивнул:

– Да, мой племянник говорит, что в последующие дни Рич и Ризли выглядели на заседаниях Совета очень подавленными. Хотя, как я сказал, теперь они воспрянули духом и оживились.

– Но вот решились бы они на убийство печатника и кражу двух книг? – спросил Сесил.

– Возможно, – тихо сказал я, – если у них был осведомитель в секте анабаптистов и им сообщили о рукописях. Если бы они раздобыли «Стенание грешницы» и показали его королю, это могло бы здорово помочь им в восстановлении утраченного положения.

Мои собеседники некоторое время молча обдумывали такую версию, а потом все разом подскочили, услышав внезапный стук в дверь. Мы нервно переглянулись, – пожалуй, с нашей стороны было бы весьма опрометчиво допустить, чтобы всех нас увидели в обществе королевы. Лорд Уильям подошел к двери и открыл ее. Там стоял стражник Екатерины. Низко поклонившись ей, он сказал Парру: