Стенание

Незнакомец коротко кивнул и посторонился. Я вошел в комнату, застеленную тростниковой циновкой. Мебели здесь было не густо: стол на ко́злах со стоящим на нем большим шандалом и несколько табуретов. Расшатанная лестница вела на верхний этаж. На одном из табуретов сидел Николас со связанными за спиной руками и кляпом во рту. Под глазом у него наливался синяк, а на губах и рыжих волосах запеклась кровь. Позади него стоял другой молодой человек, высокий, одетый как джентльмен, в дорогом зеленом камзоле, с кружевными рукавами и воротничком рубашки. У него были острые, лисьи черты лица и аккуратно подстриженная светлая борода. У этого мужчины отсутствовала половина левого уха — когда-то ее отрубили, оставив только гладкий рубец. Он держал у горла Николаса меч, и мой ученик смотрел на меня безумными глазами.

Коренастый закрыл дверь.

— Никого больше не заметил, Гоуэр? — вежливым тоном спросил его товарищ с изувеченным ухом.

— Нет, мастер Стайс. А хозяин наблюдает сверху. — Впустивший меня человек мотнул головой в сторону лестницы.

Стайс кивнул, по-прежнему держа меч у горла Николаса. Я подумал, что раз эти двое не скрывают свои имена, это не сулит нам ничего хорошего. Одноухий уставился на меня: его холодные глаза смотрели оценивающе. Он медленно опустил оружие и улыбнулся:

— Значит, все-таки пришли, мастер Шардлейк?.. Мы думали, что вы побоитесь, но хозяин не согласился с нами. Сказал, что вы обладаете и мужеством, и преданностью своим друзьям.

Гоуэр подошел поближе и уставился на меня злобными глазами:

— Наверное, тебе нравится этот парень, а, горбун? Таким, как ты, не очень-то везет с женщинами. Небось подумал: а вдруг выгорит что-нибудь с этим долговязым?

— Отстань от него, Гоуэр, — раздраженно перебил товарища Стайс. — У нас важное дело, и времени для шуток нет.

Я презрительно посмотрел на него:

— Что вы сделали с Николасом?

— Пришлось как следует стукнуть парня, чтобы доставить сюда. И он был не очень дружелюбен, когда очнулся. Гоуэру пришлось поучить его хорошим манерам.

— Но я же пришел, как вы просили. Отпустите его.

Стайс кивнул:

— Да забирайте, хотя наш Леонард получил бы удовольствие, готовя к отправке его голову. — Он взглянул на сердито насупившегося Гоуэра. — У него куча странных идей. Он, например, считает вас содомитом.

Лично я бы не посмел дразнить такого человека, как Гоуэр, но тот смиренно терпел насмешки от Стайса. Одноухий подошел к Николасу сзади и вынул кляп, а потом мечом перерезал связывающие его веревки. Леонард подошел к нему и встал рядом, многозначительно положив руку на кинжал, пока мой ученик выпутывался. Наконец Овертон проговорил сиплым голосом:

— Извините, сэр.

— Это моя вина, — тихо сказал я. — Я впутал тебя в это дело.

— Вчера вечером я пошел в таверну, — просипел мой ученик, — а когда возвращался домой, меня вдруг огрели сзади по голове. Очнулся я уже здесь. Где мы?

— В доме у реки. — Я повернулся к Стайсу. — Ну что, вы отпустите его?

Тот покачал головой:

— Пока нет. Кое-кто хочет с вами поговорить, а потом, если наш хозяин останется доволен, мы отпустим вас обоих. А тем временем Леонард посторожит малыша Никки.

Не выпуская меча, Стайс прислонился к стене и стал ждать. Николас по-прежнему сидел на табурете.

— Ради бога, — взмолился он, — можете хотя бы дать мне воды? — Он с трудом сглотнул и сморщился от боли.

— Бедный мальчик, — ответил одноухий с наигранным смехом. — Джентльмен должен уметь терпеть… Ладно, дай ему воды из бочки, Леонард.

Когда Гоуэр вышел через заднюю дверь, Овертон встал покачиваясь, а я, услышав скрип половиц наверху, вспомнил, что в доме есть кто-то еще. Что ж, я уже пробыл здесь пять минут. Надо продержаться еще пятнадцать — и появятся Барак с констеблем. Я надеялся, что они одолеют наших врагов. А пока придется попритворяться. Николас потянулся и ощупал свои синяки. Стайс по-прежнему стоял, прислонившись к стене и положив руку на рукоять меча, и насмешливо наблюдал за ним.

И вдруг мой ученик бросился на одноухого, одним прыжком преодолев разделяющие их несколько футов, и схватил его за запястье. Застигнутый врасплох, Стайс издал злобный крик, а Овертон схватил его за другое запястье и прижал к стене, а потом ударил коленом в пах. Стайс завопил и согнулся.

— Остановись, Николас! — крикнул я.

Меньше всего я хотел сейчас драки: в ней мы точно не могли одержать верх. В этот момент появился Гоуэр с кувшином воды. Он с криком выронил кувшин на пол, выхватил кинжал и замахнулся, чтобы всадить его Овертону в спину. Я бросился на Леонарда, и мне удалось сильно толкнуть парня, но он не упал, а лишь зашатался и повернулся с кинжалом ко мне, в то время как Стайс исхитрился вырваться от Ника и снова поднять меч. Его лицо побледнело от гнева.

Тут с лестницы послышались торопливые шаги, и чей-то голос крикнул:

— А ну-ка прекратите эту дурацкую драку!