Стенание

— Только если бы усердные проповеди не смогли заставить их отказаться от ереси! — с гневом проговорил Томас. — Я вовсе не хочу никого сжигать!

— Вы очень помогли нам, Мэтью, — сказала ее величество, — предоставив полученные от Лимана сведения о Бертано.

— Значит, это оказалось правдой? — спросил я.

Парр посмотрел на Кранмера, а потом на королеву, которая кивнула, и с суровым видом пояснил:

— Это только для ваших ушей, Шардлейк, и мы говорим вам это лишь потому, что вы первый сообщили нам это имя и нам интересно ваше мнение. Про Бертано знаем только мы четверо. Мы не сказали ничего даже брату и сестре королевы. А вы не должны ничего говорить тем мужчине и юноше, работающим у вас, — добавил он угрожающим тоном.

— Мы знаем, что вы полностью им доверяете, — мягко вставил Томас.

— Расскажи ему, племянница, — велел Уильям.

И королева подчинилась, вяло и неохотно.

— Неделю назад, днем, — поведала она, — его величество принимал кого-то в своих личных апартаментах. Все слуги из его покоев были удалены, — добавила Екатерина. — Обычно он говорит мне, если приезжает кто-то из-за границы, но накануне вечером Генрих сказал, что об этом визите должен знать лишь он один, и я осталась у себя. — Ее величество потупилась и замолчала.

— А потом? — мягко подтолкнул ее дядя.

— Я знаю, что встреча прошла не очень хорошо. После нее его величество послал за мной, чтобы я сыграла ему, как он иногда просит, когда ему грустно и тяжело. Он был в злобном настроении и даже ударил по голове своего шута Уилла Соммерса и велел тому убраться — Генриху было не до шуток. Я посмела вопросительно посмотреть на него, поскольку бедняга Соммерс ничем не заслужил побоев, и король пояснил: «Кое-кто хочет заполучить власть, данную мне Богом, Кейт, и посмел прислать человека с такой просьбой. Я отослал его обратно с ответом, какого он и заслуживал». Тут Генрих ударил кулаком по подлокотнику кресла с такой силой, что затряслось все его тело, вызвав страшную боль в ноге. — Королева глубоко вздохнула. — Он не взял с меня клятвы, что я буду хранить его слова в тайне. Поэтому, хотя, строго говоря, это и противоречит должному почтению к мужу, однако по причине страшно затруднительного положения, в котором мы все оказались, я рассказала правду моему дяде и милорду архиепископу.

— А теперь мы сообщили все вам, — без лишних церемоний сказал лорд Парр. — Что вы об этом думаете?

— Это усиливает подозрения относительно того, что сведения, добытые Вандерстайном на материке, верны, — ответил я. — Кто-то просит у короля полномочий, данных ему Богом. Это может означать только верховное главенство над Церковью, и потребовать сие мог один лишь папа римский.

Старый лорд согласно кивнул:

— Именно так мы и подумали. Если Бертано — посланник папы, то, похоже, ценой примирения был отказ от главенства Генриха над Церковью в Англии.

— И судя по словам короля, послание должно было быть отослано обратно папе? — уточнил я.

— Я думаю, оно уже отправлено. Если так, то это сделали через Пейджета, — заключил Кранмер с необычной для него мрачностью и криво улыбнулся. — А вчера Пейджет заявил Тайному совету, что после визита д’Аннебо король с королевой отправятся в небольшую поездку — всего лишь в Гилдфорд, — и огласил список членов Совета, избранных сопровождать его. Все они сплошь — сторонники реформ. А Гардинер, Норфолк, Рич и прочие наши враги останутся в Лондоне дожидаться возвращения его величества; им поручено обеспечивать, чтобы колеса правительственного механизма продолжали крутиться. Так что все окружающие короля люди, имеющие доступ к его уху, будут нашими союзниками.

Лорд Уильям поднял руки и сцепил пальцы:

— Все сходится.

Томас улыбнулся:

— Те, кого решено оставить в Лондоне, не выразили радости по поводу услышанного в Совете. — В его голосе слышалось удовлетворение, а также облегчение.

— Но мы так и не нашли «Стенание грешницы», — напомнил я.

— С этим уже ничего не поделать, — прямо заявил лорд Парр. — Остается только надеяться, что похитители сообразили, что упустили свой шанс и что дело католиков проиграно, а потому — извини меня, Кейт, — избавились от рукописи. Король больше не изменит своей политики, — добавил он.

Кранмер отчаянно замотал головой:

— Ну, положим, с нашим королем этого никогда нельзя исключать. Но я согласен, охота за книгой — уже не вопрос жизни и смерти, как то было прежде.

Я посмотрел на Екатерину:

— Поверьте, ваше величество, мне жаль, что я так и не смог найти рукопись. Простите меня.

— Господи, хватит уже повторять одно и то же! — резко прервал меня Парр. — Вы сделали что могли, даже если этого оказалось недостаточно. А теперь от вас требуется лишь молчать.

— Клянусь, я буду молчать, милорд.

— Ваши усилия на службе ее величеству не будут забыты, — заверил меня архиепископ.

Это был намек, что мне пора уходить. Я немного изменил позу, чтобы поклониться, избежав боли в спине, так как она все еще ныла с тех пор, как Николас повалил меня на землю, спасая от стрелка с аркебузой. Но тут с кресла поднялась королева: