Стенание

Я вернулся домой незадолго до обеда. Барак был уже там и сказал, что снарядил на поиски дюжину человек. Джек велел им вербовать новых помощников, пообещав, что если они найдут мальчика, то каждый получит свою долю награды.

— Словом, я набрал целую команду, — ухмыльнулся мой помощник. — Ника я тоже возьму на поиски, мы с ним с лихвой наверстали упущенное, работая в конторе.

— Спасибо, — сказал я, как всегда благодарный Джеку за его деловую хватку.

— Думаю, вам нужно остаться дома, чтобы выдать вознаграждение, если кто-то и впрямь приведет Тимоти. Когда вы должны быть на пиру?

— В пять. Стало быть, отправиться туда мне нужно в три.

— Тогда я займу ваше место. — Барак погладил бороду. Она была, как обычно, опрятно подстриженной: Тамазин строго за этим следила. — Вы увидите лорда Парра?

— Постараюсь, — ответил я мрачно.

— Помните: если надо, мы с Ником вечером к вашим услугам.

— Но как же Тамазин?..

— С ней все будет хорошо. Идти туда одному — сущее безумие.

— Да. Надеюсь, лорд Парр выделит несколько человек, но вот что: приведи Николаса сюда после поисков Тимоти, и непременно дождитесь меня. На всякий случай. Еще раз спасибо тебе за все, Джек, — добавил я.

Глава 49

К трем часам дня к моим дверям доставили нескольких оборванных мальчишек, но Тимоти среди них не оказалось. Я оставил Барака и взял лодку, чтобы подняться по реке до Хэмптон-Корта. Перед выходом из дома я постарался очистить свою мантию от лондонской пыли. Взятую на время золотую цепь я нес в мешке: идти в ней по Сити означало бы искушать уличных грабителей. Я устал, спина у меня болела, и мне страшно хотелось прилечь и отдохнуть, а не сидеть на жесткой скамье в лодке.

— Едете на празднества, сэр, приветствовать французского адмирала? — спросил лодочник.

— Да, именно туда, — кивнул я.

— В прошлом году меня призвали на войну и послали в Хэмпшир. Впрочем, нашу роту не погрузили на королевские корабли. Когда французский флот уплыл восвояси, мы отправились по домам. Но я потерял кучу денег, оставив свое ремесло.

— Но, по крайней мере, вы вернулись живым.

— Да уж. Не всем так повезло. А теперь мы приветствуем этого француза как героя. — Лодочник повернулся и плюнул в реку.

Вдали уже показались высокие кирпичные трубы Хэмптон-Корта.

Один из множества расставленных на причале стражников отвел меня в Большой двор перед дворцом. За широким двором с лужайкой возвышались стены, в центре которых огромные ворота вели во внутренний двор и к основным зданиям, чьи красные кирпичные фасады ярко сверкали на солнце. Просторный Хэмптон-Корт представлял собой разительный контраст с тесными башенками и крохотными двориками Уайтхолла — не такого красочного, но более изысканного и роскошного.

В Большом дворе я увидел два пиршественных шатра, о которых упоминал Николас, искусно раскрашенных под кирпичную кладку, с развевающимися над ними флагами Англии и Франции. Даже в меньшем из них легко могла разместиться сотня человек. Повсюду были также поставлены королевские шатры еще меньшего размера, и их яркое многоцветье придавало происходящему праздничный вид. Сотни людей, в основном мужчин, хотя было среди них и изрядное количество женщин, все в своих лучших нарядах, стояли, беседуя, на широком дворе. Туда-сюда сновали лакеи, разносившие серебряные кувшины вина и предлагавшие сласти с подносов. Стоял неумолчный гул голосов.

Привратник отметил мое имя в списке — конечно же, был составлен список, а как иначе? — и сказал мне, что в шесть часов король и королева проследуют с адмиралом д’Аннебо и своей свитой от Больших ворот через Большой двор и войдут в пиршественные шатры. Потом планируются музыка и танцы. Когда затрубят трубы, все мы должны будем радостно закричать, а до этого мне было велено общаться с прочими, просто общаться.

Я взял у лакея бокал вина и пошел в толпу искать лорда Парра. Его нигде не было, хотя я увидел другие знакомые лица. Старый герцог Норфолк, в алом камзоле с белым меховым воротником, несмотря на зной, стоял со своим сыном графом Сурреем, которого я раньше видел в приемной королевы в Уайтхолле. Оба взирали на толпу с презрением истинных аристократов. Епископ Гардинер в своем белом стихаре что-то настоятельно говорил в углу лорд-канцлеру Ризли. Оба казались озлобленными. Эдуард Сеймур, граф Хартфорд, блуждал по двору, самоуверенными расчетливыми глазами оглядывая толпу городских сановников и мелких придворных чинов. Рядом с ним была худенькая женщина, в зеленом кринолине и шляпе с пером. Многие говорили, что он добился успеха как воин и политик благодаря тайному руководству своей жены. Я с интересом взглянул на эту даму: у нее было определенно кислое и язвительное лицо.

Вино оказалось очень крепким. От него и от стоящего вокруг гула у меня слегка закружилась голова. Я увидел сэра Уильяма Пейджета, в его обычной темной одежде, — он расхаживал с какой-то женщиной, которая, несмотря на пышный наряд, сохраняла приятный скромный вид. Когда она что-то сказала, королевский секретарь обернулся к своей спутнице, и его жесткое лицо неожиданно смягчилось.