Читаем Стэнли Кубрик. Американский режиссер полностью

Мы произошли от поднявшихся обезьян, а не от падших ангелов, к тому же обезьяны эти были вооруженными убийцами. Так чему же нам удивляться? Нашим убийствам и расправам, ракетам и воинственным полчищам? Или нашим договорам, чего бы они ни стоили, нашим симфониям, как бы редко их ни исполняли, нашим мирным пастбищам, как бы часто они ни превращались в поля сражений, нашим мечтам, как бы редко они не исполнялись? Чудо человека не в том, как низко он опустился, а в том, как чудесно он поднялся[169].


Свидетельством этого невероятного в своей трансцендентности восхождения как раз и стала «Космическая одиссея 2001 года».

Глава 5

Начнем с сицилианской защиты

«Заводной апельсин»

В сентябре 1968 года Кубрики жили в Эбботс-Мид, недалеко от студии Borehamwood Studios в окрестностях Лондона. Кубрик планировал взяться за самого известного героя в европейской истории: он хотел снять фильм о Наполеоне. У него за плечами уже были исторические фильмы с грандиозными батальными сценами: «Тропы славы» и «Спартак». Теперь Кубрик перешел к другой масштабной теме – военной карьере Наполеона. Он много лет глубоко изучал военную историю и был особенно увлечен Наполеоном.

Кубрик больше, чем когда-либо, размышлял о том, как показать войну в кино. Несколькими годами ранее, в августе 1964 года, он в письме Рону Любину из MGM отказался снимать фильм о Симоне Боливаре, который требовала от него студия («Моя единственная проблема в том, что у меня нет реального интереса к старику», – сказал он.) Кубрик напомнил Любину, что «изображение широкой исторической панорамы всегда становилось для кинематографистов камнем преткновения». Он рекомендовал, чтобы в фильме, кто бы ни стал его режиссером, был закадровый текст, не слишком много диалогов и «достоверное визуальное оформление». Кубрик добавил, что «костюмированные батальные сцены чаще всего выглядят просто как куча одетых как попало статистов на каком-нибудь красивом холме… Что обычно делает битвы в фильмах идиотскими, так это то, что местность бессмысленна. Почти все сражения формируются и в конечном итоге определяются характером самой местности»[170].

Планируя свой эпический фильм «Наполеон», Кубрик много размышлял о том, какую местность можно было бы использовать для съемок. Большинство мест, где разворачивались наполеоновские сражения, уже превратились в пригородные районы или промышленные зоны, поэтому Кубрик начал искать в других странах, в Румынии и Югославии. Его мечты о фильме были грандиозны: он планировал привлечь «пятьдесят тысяч статистов» из числа румынских военных. Ему нужны были кинематографические схемы сражений, показывающие с картами и закадровым голосом, как Наполеон разрезал австрийские войска на две части при Аустерлице. Для Кубрика имела значение «сама визуальная и организационная красота» сражений, но вместе с тем, как он сказал интервьюеру Джозефу Гелмису, его интересовало столкновение между этими рациональными схемами и мрачной человеческой реальностью войны[171]. Кубрик снова обратился к одной из своих излюбленных тем – к конфликту между идеальными планами разума и теми грубыми ошибками и хаосом, которые характерны для реальной жизни.

У Кубрика был научный консультант по проекту о Наполеоне Феликс Маркхэм, историк из Оксфорда. Мало того, что Кубрик сам прочел целую кипу книг о Наполеоне, он еще и привлек к работе аспирантов Маркхэма, чтобы те делали для него выписки из сотен других источников.

Интервью Кубрика с Маркхэмом о Наполеоне – увлекательнейшее чтиво. В какой-то момент он рассказывает Маркхэму о «промежуточном» ходе (Entzwischenzug), используемом шахматистами, и спрашивает его, была ли неспособность сделать такой ход ахиллесовой пятой Наполеона: Наполеон чувствовал себя комфортно, когда нужно было атаковать или защищаться, но пребывал в растерянности, когда у него не было возможности сделать то или другое. (То, как Кубрик описывает Entzwischenzug, немного некорректно: в шахматах это часть тактической серии ходов, а не сдерживающий маневр.) Маркхэм соглашается с Кубриком в том, что Наполеону было трудно оставаться на одном месте[172].

Перейти на страницу:

Все книги серии Легенды кино

Несносный ребенок. Автобиография
Несносный ребенок. Автобиография

Культовый режиссер фильмов «Голубая бездна», «Никита», «Леон», «Пятый элемент», «Такси», «Жанна д`Арк» и др. Люк Бессон искренне и безыскусно рассказывает о первых тридцати годах своей жизни. Впервые столь откровенно он говорит о родителях, о неблагополучном и неприкаянном детстве, об одиночестве маленького мальчика, о любви к дельфинам, о страсти к музыке и кино.Бессон вспоминает тот день, когда наперекор матери бросил учебу и отправился в Париж снимать кино. Этот поступок положил начало его отчаянной борьбе за то, чтобы снять первый полнометражный фильм и занять свое место в мире кино.В книге рассказана история о том, как, не имея ни поддержки, ни опоры и убегая от реальности в мечты, подросток сумел определиться с профессией, как он жадно учился ремеслу у каждого причастного к миру кино, будь то режиссер, оператор или осветитель. О том, как из маленьких бытовых историй вырастал большой художник, как из душевных ран и разочарований рождались образы, навсегда вошедшие в сокровищницу мировой культуры.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Люк Бессон

Кино

Похожие книги

13 опытов о Ленине
13 опытов о Ленине

Дорогие читатели!Коммунистическая партия Российской Федерации и издательство Ad Marginem предлагают вашему вниманию новую книжную серию, посвященную анализу творчества В. И. Ленина.К великому сожалению, Ленин в наши дни превратился в выхолощенный «брэнд», святой для одних и олицетворяющий зло для других. Уже давно в России не издавались ни работы актуальных левых философов о Ленине, ни произведения самого основателя Советского государства. В результате истинное значение этой фигуры как великого мыслителя оказалось потерянным для современного общества.Этой серией мы надеемся вернуть Ленина в современный философский и политический контекст, помочь читателю проанализировать жизнь страны и актуальные проблемы современности в русле его идей.Первая реакция публики на идею об актуальности Ленина - это, конечно, вспышка саркастического смеха.С Марксом все в порядке, сегодня, даже на Уолл-Стрит, есть люди, которые любят его - Маркса-поэта товаров, давшего совершенное описание динамики капитализма, Маркса, изобразившего отчуждение и овеществление нашей повседневной жизни.Но Ленин! Нет! Вы ведь не всерьез говорите об этом?!

Славой Жижек

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное