Стэнли Кубрик. С широко открытыми глазами

Он попросил меня повозить Фила Хоббса по окрестностям Сент-Олбанса, чтобы он мог поснимать из «Лендровера». Фил только что вернулся из поездки на Северное море, где он посещал буровые вышки. Теперь ему приходилось снимать фонари, расставленные на дороге, на окраине города. Он высунул голову из люка «Лендровера» и держал видеокамеру под углом 45 градусов, чтобы захватить оба фонаря по краям дороги. Я ехал с постоянной скоростью: сначала 10 миль в час, потом 20, потом 30, пока я не развил скорость до 70. Пока я кружил туда-сюда по дороге, Фил снимал фонари, которые были расставлены на равных интервалах, он делал заметки в своем блокноте о расстояниях между ними и о скорости, с которой мы перемещались. Как обычно, Стэнли ни мне, ни Филу не сказал, зачем мы это делали, но из того, что я понял, он хотел знать, как в кадре двигаются объекты, когда съемка идет спереди.

Однажды Стэнли сказал:

– Эмилио, я хочу снять автомобильную аварию. Машина должна врезаться в стену на скорости 30 миль в час. Как думаешь, ты сможешь это сделать?

30 миль в час – не очень большая скорость. И даже без подушки безопасности это не так опасно, если я буду одет в костюм с защитными частями, какой носят профессиональные мотоциклисты. Казалось, это понравилось Стэнли, потому что он больше не говорил об этом в течение нескольких дней, но потом он сказал:

– Эмилио, ты готов к краш-тесту?

Я повторил, что готов, если он предоставит мне ту защиту, о которой я прошу.

– Хорошо, – сказал он.

Он снова не упоминал об этом несколько недель. Когда он задал тот же вопрос в третий раз, я попросил его объясниться:

– Профсоюзы не дают мне разрешения. Они говорят, что это слишком опасно. Если ты уверен, что сможешь, ты сам сядешь за руль.

Я еще раз ответил, что буду рад помочь, но только если Жанет ничего не узнает об этом. На этом все и кончилось. Я начал думать, что в этот раз профсоюзам удалось убедить Стэнли.

Другим проектом Стэнли, который разрабатывался десятилетиями, был фильм о Второй мировой войне, точнее, о Холокосте. Он обсуждал проблемы, связанные с фильмом, со множеством писателей, с которыми он уже работал до этого: Дайаной Джонсон, Майклом Херром, Дейвидом Корнуэллом и Риккардо Араньо. Стэнли никак не мог связать вместе все, что он прочел, и соединить в одну единственную историю. В 1991 году Майкл Херр предложил ему прочитать книгу Луиса Бегли «Военная ложь». Книга повествовала о молодом человеке Мачике и его красивой тете Тане в оккупированной нацистами Польше. Стэнли решил, что нашел отличную отправную точку для старта проекта.

Он предварительно назвал фильм «Арийские документы» и работал над ним долгие годы. Он нанял дизайнера по костюмам, нашел актеров на главные роли, послал своих ассистентов колесить по всей Европе, чтобы фотографировать города и деревни, описанные в книге, он начал изучать стиль и архитектуру зданий и интерьеров этого периода вместе с Роем Волкером.

Стэнли нашел мальчика по имени Джозеф Маццело на главную роль. Он играл в «Парке юрского периода» Стивена Спилберга. После тщательного расспроса Стивена о характере молодого Джозефа и его личных качествах Стэнли начал организовывать встречу. Я поехал забрать его из лондонского отеля и отвезти его с его матерью в Чайлдвикбэри.

– Узнай, говорят ли они на итальянском, – попросил Стэнли, прежде чем я уехал.

И действительно, когда я встретил их, лицо матери Джозефа просветлело, и она спросила, откуда я родом. Несмотря на то, что маленький Джозеф был спокойным ребенком, он выглядел достаточно подвижным; он также был хорошо воспитан. Они разговаривали со Стэнли несколько часов, а потом я отвез их обратно в отель. Когда я вернулся в Чайлдвикбэри, я столкнулся с обычным потоком вопросов:

– О чем они говорили в машине? Что они говорили о встрече? Что сказала мать Джозефа? Как он себя вел?

Я сказал ему, что ребенок играл в видеоигру всю дорогу.

– Я слышал звуки, которые издавала игра с заднего сиденья, пока я разговаривал с его матерью. Но во что он играл, я не знаю, – отметил я.

– Он рассказал мне об этой игре на встрече, – с улыбкой сказал Стэнли. – Он сказал мне, что побил рекорд. Его мама вообще на него не ругается?

– Нет. Ни разу.

– Это хорошо.