Степь 1. Рассвет

Сладкая резко, не говоря в их обвинение ни слова заехала одной справа в ухо, второй слева. Обе отлетели словно тряпичные куклы. Одна в кусты задрав к небу ноги, торчащие из подолов, другая булькнула в речной камыш будто крупная рыбина играет.

– Цыц я сказала, – прошипело толстозадое чудовище, – только вякните мене ещё, мелкожопые. От кого голос ещё услышу, голосявку выдерну, в жопу затолкаю и там поворочу, чёбы застряла.

При этих словах она наглядно показала своей безразмерной ручищей, как она это сделает. Девки и так молчавшие от греха по дальше всю недолгую дорогу, от такой доходчивой картинки не только языки проглотили, но и головы в плечи попрятали.

Начало праздника было многообещающим, и Зорька как не настраивала себя на лад с этой жирной зверюгой, тем не менее страха натерпелась столько, что даже не смогла себя заставить идти рядом с большухой как одна из старших девок, а всю дорогу пряталась в общей куче среди мелочи.

Наконец прошагав за Сладкой, топающей в раскорячку вдоль берега довольно неблизкое расстояние, да и по времени уже солнце поднялось над землёй, они остановились на поляне у самого берега, где река породила потаённую заводь, заросшую камышом с осокой, а над этой заводью прямо в воду опускала свои ветви старая ракита.

Вокруг светлых берёзовых лесок без высокой травы и разросшихся кустов. Большуха постояла молча оглядываясь, после чего наконец кивнула ни то здороваясь с кем-то, ни то соглашаясь сама с собой.

– Дотопали! – гаркнула она неожиданно да так, что пичуги с ближайшего дерева рванули стайкой в лес по дальше по добру по здоровому, – седайте у берёз по краям и готовьтесь к своей неминуемой кончине, мелочь безпузая.

Сладкая с видом обожравшейся ленивой свиньи потеребила свои «мешки с рыбой», с трудом отлепляя их от пуза, видимо проветривая. Она медленно расплылась в улыбке безжалостного людоеда, продолжая запугивать девок. Но те, уже не обращая на неё внимания кинулись в рассыпную занимать удобные места. Зря старалась.

Не сговариваясь, девоньки сгруппировались отдельными кучками по возрастам. Все четыре кутырки навыдане во главе с Зорькой-предводительницей устроились у старой берёзы с корявыми ветвями, росшей недалеко от той ракиты что опускала ветви в воду. Только тут рыжая осмотрелась вокруг. Странно ей стало. Вроде бы как земли местные вдоль и поперёк излазила, а этого места не припомнит. Она явно здесь была впервые.

Заводь тихая, не проточная, в воде угадывалось лишь слабое круговое движение, притом она двигалась как бы вся, одновременно по всему кругу. Зорька смотрела на плавно крутящуюся гладь как заворожённая, будто всем телом, всеми внутренностями почувствовала нечто такое, что выходило за рамки естественного.

Неожиданно её посетило озарение, что в этой чудной заводи как раз и должны были обитать те полужити, ради коих они собрались праздновать, Речные Девы38 . Самые что ни на есть настоящие. Вот как пить дать в подобном месте и должны были жить эти потусторонние красавицы. И вода вся какая-то колдовская, да и ракита вон точно такая как мама в детстве в сказках сказывала. И даже берёза где сидела, была необычная. Листики на ней совсем махонькие, молоденькие, и от того старая берёза вся корявая и несуразная покрывалась неким загадочным свечением, будто зеленью изнутри сияла.

«Так вот ты какой зелёный шум!» – подумала тогда девка и задрав голову принялась разглядывать этот нежный туман молодой зелени.

С распахнутыми глазами и открытым ртом она замерла и не заметила, как к ней подкралась Сладкая, не громко пробурчав:

– Рот закрой. А то мухи насерут полное хлебало.

Рыжая аж вздрогнула от неожиданности и захлопнув рот с зубным цоканьем, непонимающе уставилась на противную большуху. Та стояла перед ней широко раскидав толстые тумбы ног и уперев руки в боке, где-то теряющиеся под безразмерными грудями.

– Чё сидим, мелкожопые? – издевательски спросила жирная баба, – чё ждём? А готовиться я за вас чё ли буду? Почему волосы ещё в косе? Сидят тут ловят языками говноедок словно жабы.

И с этими «задушевными» словами двинулась дальше вдоль поляны, подходя к каждой группе щебечущих девок, и в той же язвительной манере подзуживая каждую. Никого не пропустила. На каждой отвела свою мерзкую душонку.

Зорька мигом спустилась с небес на землю. Шкурную безрукавку скинула, верхнюю рубаху с поясом тоже долой, косу расплела, рыжую копну растребушила пальцами раскидывая по плечам. Развязала узелок: яйца печёные, солонины кусок. Отдельно свёрнуты в лист лопуха тоненькие волосяные верёвочки, плетённые жгутом и окрашенные в разные цвета. Всё. Приготовилась. Стала ждать первого действия – девичьего кумления.39