Степени (СИ)

Нет, конечно, ему бы не было легче, ему было бы сложнее, он разорвался бы между этим страхом и этими чаяньями, но это, конечно же, было не то, чем Питер стал делиться с Сайларом, как бы ему ни было жаль того в нынешней неприкаянности.

И тем более, он бы не стал делиться этим с его спиной.

Тот уходил.

Задал кучу непонятных вопросов, усмехнулся над последним ответом, и направился к выходу, заставляя провожать себя взглядом из-под сдвинутых бровей.

Но когда Питер был уже готов пойти следом для того, чтобы закрыть за ним дверь, Сайлар неожиданно обернулся и сказал:

- Ах да, чуть не забыл. Я там ещё кое-что нашёл. Ты прав, тебя выносила и родила миссис Петрелли, – к сожалению, в его голосе больше не было издёвки, он говорил совершенно свободным, может, лишь чуть более оживлённым, чем обычно, тоном, таким же, с каким возвращаются за забытым зонтом, – но ты тоже не их сын.

И снова воцарившееся молчание было настолько осязаемым и плотным, что могло показаться, что оно ожило, стало реальным персонажем истории, только что рассыпанной в этих стенах странными фразами странного диалога двух человек – одного пустого, другого потерянного. Когда-то врагов, когда-то почти что союзников, теперь – ноунеймов с неопределённым статусом.

Сайлар какое-то время понаблюдал за тем, как Питер пытается обхватить, умять и засунуть в голову эту новость. Судя по всему, у того это получалось не очень.

Смешной огорошенный герой.

Хотел бы Сайлар сейчас умение читать мысли. Или внушать. Или удалять. Забраться в голову растерянного не-брата, стереть из его памяти последние полчаса, и повторить всё сначала.

Попробовать разные сценарии.

Зачем?

Чтобы получилось веселее? Больнее для Питера? Легче для него же?

Или вообще не говорить.

Что-то творилось сейчас в этой точке пространства и времени, что-то такое, чего Сайлар не понимал. Неприятное ощущение.

Он чувствовал, что крутанул какое-то колёсико в механизме мыслей и действий Питера, но не видел, какое.

Не его дело, так ведь? И раньше-то не было, а теперь он и вовсе официально никто.

В нём снова сцепились совесть и облегчение.

Сочувствие к тому, кого преследовал, за кем брёл весь последний год. И реванш. Не месть, нет, это было не подходящее слово. Именно реванш. Не столько перед Питером, сколько перед судьбой.

Желание посмотреть, каким окажется этот герой, если у него отнять все способности и обрубить корни. Отчаянное – а вот теперь попробуй! Вот теперь! Лети, если сможешь, вперёд, к подвигам, зная, что тебе не на что оглянуться!

Желание убедиться, что тот попробует. Полетит. Докажет, что для того, чтобы дотянуться до неба, не нужно прорастать в землю.

Так что давай, герой.

Лети.

Не обязательно сейчас, тебя никто не заставляет торопиться.

Хотя стрелки тикают, и твоя не-мать ждёт тебя для нового задания, а твой не-отец готовит армию для покорения всей планеты.

Будет ли тебе теперь легче пойти против него? Зная, что он тебе не отец?

- Дальний шкаф, в кабинете, справа от окна, – Сайлар заметил, как Питер вздрогнул от его слов, но не остановился. Он хотел быть уверен, что тот не попытается уговорить сам себя, что это лишь безумная выдумка неприкаянного «маньяка», а по лицу Питера он видел, что тот был близок к тому, чтобы ухватиться за подобную версию. Нет, насколько он знал его, тот уже не успокоится, но всё же… Сайлар не хотел давать ему ни одного шанса увернуться.

- Сразу за шкафом – сейф. Код 5396. Там, на нижней полке, правда. Если она тебя, конечно, интересует. Впрочем, можешь поинтересоваться у матери, она умеет увлечь собеседника. Расскажешь потом, если что. Уверен, это будет интересно.

* *

Не нужно было его впускать.

И кофе пить не стоило.

И падать с седьмого этажа тоже.

А уж лезть к матери в голову – тем более.

Впрочем, если так перебирать, то можно добраться до самого рождения, а Питер был не из тех, кто сожалеет о том, что живёт. Хотя иногда он не был уверен в том, что его жизнь вообще имеет смысл.

Его тошнило.

Он даже не рискнул бежать в уборную, склонился над раковиной прямо на кухне. Его трясло и лихорадило, по ощущениям – мир изменил угол и скорость вращения, а земля накренилась, и чтобы не поддаться им, он изо всех сил вцепился в столешницу. Глаз он не открывал – так было проще переносить головокружение и боль, и не смотреть на развернувшуюся в раковине катастрофу.

Он просто не выспался.

А может, это запоздалый симптом сотрясения.

Да ещё всего так много навалилось.

Но он просто обязан с этим справиться.

Ему только нужно открыть воду, смыть грязь и гадкий запах; и гадский мир, и обречённую на гибель землю. Прополоскать рот. Умыться. Закрыть кран.

Добраться снова до постели и вступить в борьбу с ознобом, кутаясь до горла в одеяло. Всё ещё с некоторым головокружением, рывками, как на воздушных ямах, покатиться в сон, всерьёз раздумывая о том, может ли так оказаться после, что этот визит Сайлара ему приснился. Расстроиться из-за оставленной не вымытой кружки, как будто именно это лишало реальности предыдущую надежду.

Ни разу, ни на секунду, ни на мгновение не подумать о Нейтане.

Ни единого разу.