Степени (СИ)

- В то, что какая-то наследственная хрень может зарубить всё, что ты тщательно в себе воспитывал.

- Ты – это ты, и всегда волен быть тем, кем хочешь. Безотносительно того, кто тебя родил.

- Ты в этом уверен?

Питер пожал плечами.

Несмотря на свою беспрецедентную нынешнюю «чёрствость», он всё же ощущал исходящее от Сайлара беспокойство, но он бы удивился, узнав, что всё, что тому нужно – это просто поговорить и выплеснуть переживания. Нет, здесь не могло не быть какой-то конкретной цели, но пока что ни в разбегающихся, перепрыгивающих с темы на тему словах Сайлара, ни в его странных вопросах Питер не мог уловить смысла. И он уже был готов попытаться понять и принять их, но интуиция не спешила ему помогать, сколько бы он не ворошил свои ощущения. К тому же у него ещё немного кружилась и ныла голова, и даже неожиданный визитёр не взбудоражил его настолько, чтобы окончательно прогнать сонную вялость и проснуться.

- А если бы ты узнал, что тебя усыновили, – снова спросил Сайлар.

Только что разговаривая прямо и напористо, на этой фразе он стал настолько тих, что Питеру пришлось к нему прислушаться.

- Я бы удивился.

- И всё?

Да куда он клонит?

В висках кольнуло, ещё больше сбивая внимание Питера от разговора

Кстати, может, стоило предложить Сайлару тоже «кофе»? Хотя тот бросил в сторону исходящего паром напитка такой подозрительный взгляд, что это предложение даже не успело родиться. Наверное, запах у этого месива ещё хуже, чем вкус.

Так о чём они? Ах да …

- Скорее всего, – Питер сделал большой глоток и поморщился. По крайней мере, раздражение само по себе обладало бодрящим эффектом, – ты ещё что-то о себе узнал?

Сайлар тяжело выдохнул.

Он не узнавал Питера. Тот был словно не целиком – как будто какая-то его часть отправилась куда-то побродить, или как будто он всё ещё спал. Призрак. Лунатик.

Хей, где же ты, герой? Где твоё интуитивное всезнание?

Ты задаёшь неправильные вопросы, Питер.

Совсем неправильные.

Между ними снова застыло молчание.

Тишина, с каждой секундой всё более плотная и нагнетающая нерв.

Пора было заканчивать со всем этим и уходить.

Но Сайлар не торопился. Раскачивался.

Хотя какой смысл был сейчас в этих паузах, если единственная цель визита сюда была вот, рядом, в паре секунд и нескольких словах? Зачем эта внутренняя борьба с настроем на продолжение?

Откуда это разочарование от недогадливости Петрелли? Тот разбаловал его своим почти ясновидением, но было глупо делать на это ставки.

Он не должен ждать искры прозрения в этом невыспавшемся взгляде напротив, он должен произнести необходимое вслух. Сам.

И, конечно, он скажет. Не развернётся и не уйдёт.

Нужно только перестроиться из-за того, что всё оказалось несколько иным, чем он себе это представлял.

Проклятье…

Каждая секунда молчания – отдых покладисто тонущего в болоте человека.

Каждое слово – борьба и облегчение.

Будто он перекладывал камни на этого сонного героя, заранее жалея того и не имея никакой гарантии, что ему самому от этого станет легче. Но ему всё-таки становилось – Сайлар почти физически ощущал это – и от этого было хорошо и совестно. И как бы всё это ни было противоречиво и мучительно, он всё равно уже не мог остановиться.

- А как же тот факт, что твой старший братец в таком случае оказался бы тебе вовсе не братом? Вы ведь так трепетно любите друг друга…

Тёмный глянец, опустившийся уже до середины кружки, закачался и едва не выплеснулся на пол. Питер с трудом удержал её во внезапно размякших руках.

Это слабость после сна. Просто именно сейчас накатило. Так бывает. И от голода тоже. Он ведь сейчас слаб и голоден, так ведь? И холод между позвонками, и замельтешившее сердце – тоже поэтому.

- Меня не усыновляли! – слишком громко после вкрадчивого голоса Сайлара. Слишком резко. Но он ведь имеет на это право? На резкость слов и на любовь к брату.

- Твоя уверенность очень трогательна, но, допустим, что это так. Ты бы захотел тогда найти своих настоящих родителей?

Облегчение вперемешку с тошнотой – безумие какое-то.

Господи…

Он просто понемногу начинает сходить с ума. Любой бы начал. Этого можно было ожидать.

Как с этим справляется Нейтан? Сердитый, важный, улетевший на другой край земли Нейтан. Как?

Это паранойя. Никто не может знать об их маленьком братском тайном аде.

И, конечно же, Сайлар вёл совсем не к тому. Совсем.

Что ему до чьей-то там братской любви? Это просто зависть к любого рода тесным семейным отношениям. Наверняка. Лишнее подтверждение того, что хоть у него этого и нет, но у других – бывает, это не миф.

Это нормально. Это – Питер понимал. С таким он уже сталкивался. Регулярно. Им с Нейтаном и раньше не раз говорили, что они слишком, непозволительно близки для братьев. Для столь непохожих и разновозрастных братьев. Они только смеялись над этим, как над не перестающей их удивлять шуткой, втайне гордясь тем, что настолько отличаются от других.