Степени (СИ)

Лёгким и зорким хирургом, имеющим не только твёрдую руку, но и уверенность в каждом своём действии, будь то просьба подать инструмент, или новый надрез скальпелем.

И, чёрт возьми, он заставлял поверить в это каждого, кто смотрел на него в тот момент.

- Я принимаю правление Пайнхёрст, – сказал он отцу, – и всей программой, – и, бесстрастно окинув взглядом претензионное обиталище главы компании, скупым движением поднял вверх указательный палец, привлекая внимание своей помощницы, но не соизволив при этом хотя бы мимолётно посмотреть на неё, – работать буду в своём кабинете, используем мои связи.

* *

Отец считал, что сын зарвался, позабыв о том, кто его – таким – создал.

Нейтан считал, что отец не стал бы так стараться в своё время, «создавая» его, если бы не нуждался в этом.

Старшему Петрелли был нужен официальный представитель. Человек, облачённый властью. И более идеального варианта, что сын-сенатор, ему, конечно, было не найти.

Сенатору Петрелли была нужна компания Пайнхёрст. Вся. С лабораторными наработками и сферами влияния. И если до первого он мог бы добраться и без содействия родителя, то во втором вопросе без него – пока – было не обойтись.

Они сошлись на временном компромиссе, на радость амбициям мисс Штраус, и, обозначив паритет, разбежались.

Пусть пока поиграется – думал мистер Петрелли, глядя вслед уходящему сыну.

Пусть считает, что в любой момент сможет вернуть власть – думал Нейтан, не оборачиваясь, уходя прочь.

Вот мерзавец – зло, но не без восхищения думала Трейси, сверля возмущённым взором спину своего сенатора, и деловито выстукивая каблуками вслед за ним.

* *

- Я на твоей стороне, Нейтан! – с чувством собственной правоты сообщила она ему по дороге, пока он шёл и молча размышлял о том, а что, вообще-то, между ними происходит?

Его несколько разозлило то, что она сговорилась за его спиной с отцом, но он не мог не признавать того, что это было выгодно и для его сенаторской деятельности, и для иных, личных планов.

Ему не понравилось её не особо скрываемое восхищение талантами и заслугами отца: всем тем, что когда-то – да что там, практически всю его жизнь – являлось для самого Нейтана неотъемлемыми элементами ролевой модели.

От него также не скрылся ни её рефлекторный женский интерес к ярко выраженной отцовской альфа-самцовости, ни почти настолько же рефлекторное феминистическое раздражение ровно по тому же поводу.

Взволновал ли его интерес Трейси – любовником которой он фактически являлся – к отцу не только на профессиональном, но и на личном уровне?

Удивительно, но вот именно это почему-то не вызвало в нём особых эмоций. Он отметил это, но и только. Может, они терялись за общей борьбой за «территорию». Может, он достаточно доверял Трейси. Могло быть всё что угодно, на самом деле, анализировать ему было недосуг, а шестое чувство растрачивалось на иное. Эта тема – отношений с самой интригующей женщиной из его нынешнего окружения – потенциально значимая тема, по факту была лишь блеклым полотном, ниспадающим в стороне от насыщенного основного фона его пристрастий.

Формула.

Ему была нужна формула. Полностью проверенная, опробованная, готовая к применению формула. Дарующая людям подконтрольные им способности, безо всяких «но» и побочных эффектов.

Несмотря на многочисленные, прилетающие с самых разных источников, опасения, глубоко в душе он не верил в то, что сам факт существования этой формулы может угрожать миру.

Мать могла ошибаться, утверждая это. Изредка такое случалось и с ней.

Формула – лишь инструмент, а уж как её будут использовать, зависит только от тех, в чьих руках она окажется. Возможно, со временем каждый человек на земле должен получить к ней доступ, но в самом начале… Вначале, несомненно, был нужен жесткий контроль, и Нейтан – всё с той же владеющей им лёгкостью – был уверен в том, что сможет выдержать бремя ответственности и рисков обладания этим сокровищем.

Знал бы Питер…

Знал бы сейчас, когда, после всех своих фантастических геройств, был вынужден ждать в окопах.

Знал бы тогда, год назад, когда они спорили по поводу способностей, и Питер с горящими глазами убеждал, что дары – это «ключ и к спасению мира, и к пониманию самих себя»; и когда он, «кандидат в конгрессмены» никак не желал увидеть в этом нечто большее, чем спасение с деревьев кошек, и, в полнейшем внутреннем оцепенении, понадёжнее поддёргивал шоры на глазах.

Питер тогда сказал – «ты не узнаешь, пока не попробуешь».

И вот прошло полгода, и Нейтан совершает переворот только для того, чтобы вернуть ему способности.

И вовсе не потому что переживает за кошек.

* *

С министерством обороны проблем не возникло. Как только перед теми замаячили пока что смутные, но потенциально головокружительные перспективы, они не нашли никаких контрдоводов против того, чтобы обеспечить инициативе Пайнхёрст средства и государственное прикрытие. И, конечно же, пятьдесят морпехов, отправленных туда ещё накануне для того, чтобы «стать сильнее».

Нейтан видел их список. Поимённо. Каждого.