Степени (СИ)

Отогнав приступ безнадёги, Питер умоляюще посмотрел на брата:

- Только одно… помоги достать мне одну картину. Её купил Линдерман…

- Эй-ей-ей, мы не хвастаемся этими семейными связями, – тихо оборвал его тот.

- Всё ясно! – он и не собирается бежать и сообщать об этом всему миру, – просто позвони ему и спроси про картину! – что в этом сложного?

- Пит…, – Нейтан весомо положил руки на плечи брата, и, для пущей значимости, придавил его самым тяжёлым из своих взглядов, – извини,… но тебе лучше уйти.

Этого с избытком должно было хватить, чтобы оставить любого, а особенно Питера, пригвождённым к месту, без всякой надежды на продолжение разговора.

Но ведь в последнее время редко что происходило как обычно.

Нейтан уже развернулся в сторону террасы, когда Питер, сменив тактику, резво обошёл его, перегородил пути к отступлению и провокационно махнул в сторону трапезничающих:

- А знаешь что? Может упорхнуть прямо отсюда? Нет? – Что, капитан Америка, не ожидал такого от младшего безропотного братца? – Эй! Я умею летать! – Игнорируя утомлённый и неподъёмный взгляд Нейтана, Питер с горящими глазами схватил его за плечи. – И ты тоже! Давай устроим показательные гонки, – он придвинулся вплотную к брату, и заговорщицки выдохнул, – полетаем вокруг статуи свободы.

- Ты не посмеешь, – с каменным лицом процедил Нейтан.

- Почему нет? – искоса прищурившись, Питер отпустил его, и, нагло улыбаясь, направился к остальной семье.

Похолодев от неприятного предчувствия, и вынужденно признавая, что на этот раз Пит уделал его по всем статьям на его же поле, Нейтан досадливо передёрнул физиономией, и упреждающе окликая брата, кинулся за ним.

* *

- Извините, Нейтан отчитывал меня за горячность, – сев за его место во главе стола, Питер задорно оглядел лица присутствующих: улыбчивое у Хайди, вопросительное у матери и заинтригованное у журналиста, и нарочито сокрушённо вздохнул, – и я пообещал держаться в рамках.

Паршивец.

Всё-таки устроил представление.

Проглотив недовольство и улыбнувшись с еле заметной кислинкой, Нейтан чуть сильнее необходимого хлопнул брата по спине:

- Рад, что ты с нами! – и опустился на соседний стул.

* *

- Лично я буду голосовать за Нейтана! – не переставая жестикулировать и между делом таскать с большого блюда виноград, Питер всего себя отдавал на предвыборное дело любимого старшего брата, – если он начнёт заботиться об избирателях, как о родном брате – то это будет интереснейший город!

Зрительный зал не очень отличался отзывчивостью, особенно Нейтан, сидящий как на мине, и мама, тоже без особой радости наблюдающая за младшим сыном, но вот журналист – он был весь внимание.

- У вас весьма необычная семья!

- Это ещё что! – радостно подхватил Питер и дерзко уставился на Нейтана.

Тот, олицетворяя собой фразу «только попробуй», припечатал его многообещающим взглядом, и на самый мизер, не заметный никому, кроме Питера, угрожающе склонил голову.

- Очень вдохновляюще, – продолжал тем временем Оливер, – однако меня удивляет, что в вашу компанию вложил средства Линдерман.

Вот оно что.

Неприятно, но предсказуемо.

Отвлёкшись от переглядок с Питером, Нейтан переключился на свой привычный режим прожженного публичного деятеля.

- И что тут удивительного? Мистер Линдерман был другом моего отца.

- То есть вы не отрицаете, что встречались в Лас-Вегасе с мафиози?

Нейтан понимающе усмехнулся:

- Вы поэтому сюда пришли?

- Я говорил с бывшим сотрудником вашей охраны, – в голосе журналиста появилась вкрадчивость (этот Петрелли – он что, думает, что эта встреча только ради давно всем известных фактов?) – и, похоже, вы там всех немного перепугали…

Не переставая улыбаться, Хайди вопросительно посмотрела на почему-то напрягшегося мужа.

- …исчезли из казино на несколько часов, и в этом…, – медленно продолжил Оливер, наслаждаясь каждым произнесённым словом и цепко отмечая эффект, произведённый ими, – …была замешана блондинка.

Наверное, часто самое страшное случается в самой простой обстановке.

Наступившая тишина была бы оглушающей, если бы не щебетание птиц в цветущем вокруг саду. От слабого приятного ветерка, разгуливающего по террасе, внезапно потянуло холодом.

Нейтан понимал, что затягивание паузы подобно смерти, но чем судорожнее он пытался что-то придумать, тем более пустыми были его мысли.

Сам виноват.

Мог бы заранее придумать хоть какую-то отговорку! Но он и представить не мог, что эта его история выплывет на поверхность!

Не сдаваясь, он открыл рот, надеясь, что слова – хоть какие-нибудь уже! – сами придут на язык, когда справа от него раздался растерявший вдруг всю свою былую весёлость голос Питера:

- Ничего, Нейтан… можешь рассказать.

Не зная, пугаться или радоваться, тот осторожно подхватил брошенный ему круг, общими фразами что-то там начиная говорить в ответ, но Питер, словно человек, только что решившийся на что-то тяжёлое и нуждающийся в том, чтобы один раз начав – дойти до конца, озвучить всё самому, снова его перебил: