Степени (СИ)

- Одно только твоё присутствие уже подвергает его риску, и ты глупее, чем я думал, если этого не понимаешь.

- Моё? – выразительно и якобы огорчённо качнул головой Сайлар, и снова скатился на издёвку, – а от твоего – сплошная польза? Может, посчитаемся? Переберём в памяти последний год? Может, это мне стоит побеспокоиться за Питера и защитить его от тебя?

Один-один.

Нейтан немного откинул назад голову, как будто только для того, чтобы поглубже вдохнуть воздух для последующего ответа (который почему-то всё не находился), но прежде, чем он успел что-либо сказать, из комнаты послышалось сонное, – Нейт? – и шуршание одеяла.

Питер.

Собеседники обменялись хищными взглядами: хозяин – предупреждающим, гость – огрызающимся, и за секунду до того, как открылась дверь спальни, Сайлар стал невидимым.

Сонно щурясь, Питер протопал до брата и с хриплой претензией, – я тебя потерял, – обхватил ладонью за шею. И, потянув на себя, собственнически впился ему в губы. Властно так впился, даже жёстко, недвусмысленно демонстрируя желание и полное своё свободоволие.

И только когда из спальни донёсся слабый звук потревоженной рамы, стёк руками до плеч, влажно перехватил в непрекращающемся поцелуе только что терзаемые губы, мягко заласкивая свой порыв, и обмякнул в мгновенно окрепших объятиях.

- Ты знал, что он здесь, – утверждающе сказал Нейтан, покосившись на зардевшуюся скулу, и до боли стиснул только что полностью отданное на его волю тёплое покладистое тело.

- Мне захотелось обозначить твою неприкосновенность, – пробормотал окончательно повиснувший на нём и уткнувшийся между отворотами его халата Питер.

- И ты слышал наш разговор, – сердце нервно дёрнулось, тут же притупляя и возбуждение после поцелуя и умиление дерзостью брата. Но, боже, это глупо, бояться, что Питер узнал из этого «разговора» что-то новое, и что вот сейчас он внезапно «прозреет». Как будто он чего-то ещё не знал. Невообразимо глупо…

- Не весь. Но решил, что вы слишком уж заговорились, – Питер отлепился от его груди, зевнул, то ли искренне, то ли нарочито не замечая взвинченности и поражённого восхищения в направленном на него взгляде, и рассеянно уставился на холодильник, – он, кстати, случайно, не прихватил по пути нашу пиццу? Вот это было бы просто катастрофой.

* *

Они встретились на следующий же день.

Сайлар перехватил его на месте очередного вызова, последнего в смене Питера, сразу после того, как машина реанимации, включив сирену, умчалась в отделение.

Сбитый пешеход. Куча внутренних повреждений. Парамедики едва успели, и ещё не факт, что тот сумеет выжить и полностью восстановиться.

Питер провожал машину тяжёлым взглядом. Он сделал на месте всё, что смог, в отделение поехали другие. И если повезёт – эта жизнь ещё попадёт в его папку со спасёнными.

Но не сегодня.

А сегодня – очередной повтор почти каждодневного напоминания, не зависящего от увеличивающейся толщины собранных доказательств: он не может спасти всех.

- Жалеешь, наверное, о потерянных способностях? – раздалось за его спиной.

- Иногда, – узнав голос и не став оборачиваться, не сразу ответил он, – но кое-что я вернул.

- Я заметил. – Сайлар уселся рядом с ним на поребрик. – Не устоял перед последним наследством Артура? – не удержался он, несмотря на то, что часть его полагала, что не стоит этого делать.

Питер даже не стал отвечать.

Он мог бы рассказать, что он всё ещё эмпат, всё ещё видит сны, и что вернул себе небо, и что ничто из этого почти никак не помогает в работе парамедика, но всё это Сайлар, наверняка, и так уже знал.

Он мог бы также рассказать, что не собирался себе ничего возвращать, но пришлось. Что умение летать, в отличие от врождённых способностей, стало опциональным, что он мог поменять его на любое другое, лишь только коснувшись носителя. Что уже пробовал читать мысли после встречи с Мэттом, и замораживать воду после встречи с Трейси – а потом снова возвращал себе возможность летать, но не потому что это имело какой-то практический смысл или насущную необходимость. Он возвращал её, не задумываясь, как сам возвращался домой после смены. Потому что это было частью его самого и частью Нейтана. Небо – одна из целой кучи вещей, составляющих их общее целое. Всё настолько просто, что не стоило и лишних разговоров. Тем более, с Сайларом.

Он мог бы ему всё это рассказать – но не стал.

Может, когда-нибудь.

Точно не сейчас.

Услышанный вчера разговор не давал повода для откровений.

- Не трогай его, – сказал, наконец, Питер, зная, что Сайлар поймёт, о ком идёт речь.

- И это всё, что тебя волнует? – пряча раздражение, «удивился» тот. Чёрт знает, чего он ждал от этого разговора, но явно чего-то иного, – а ты не боишься, например, что я кому-нибудь о вас расскажу?