Степная царица

Если одна рука старого царя слабела, он брал меч в другую и продолжал битву. Трудно было держаться на ногах, которые скользили в кровавых лужах и кучах расползающихся внутренностей. Горы трупов мешали обороняющимся и нападающим, а потом они и сами падали сверху, увеличивая завалы. Кони, будучи не в состоянии передвигаться в этом месиве, ломали ноги и сбрасывали всадников. Лязг стали и хруст плоти слились в один устрашающий звук, как будто невидимое чудище пожирало сражающихся, азартно чавкая при этом.

Когда Атей осознал, что враги намеренно щадят его, чтобы пленить, он решил сделать самую трудную работу самостоятельно. Последние два десятка скифов еще толпились вокруг, предоставляя своему царю свободу действий, и он этой свободой воспользовался, благо меч скифский был короток и позволял приставить острие к сердцу.

Атей упер рукоять меча в землю и упал сверху грудью, больше не думая ни о богах, ни о подданных. Все кончилось: власть, желания, страсти, страхи. Жизнь кончилась.

Глава III. Дурные вести

Греки не успели дать название этому поселению, а скифы звали его своим домом – местом, где они проживали в настоящее время, прежде чем отправиться дальше, выше или ниже по течению, а может, податься куда-нибудь на заливные луга или кочевать по холмистым равнинам, пока не придет нужда поворачивать обратно. Как ни крути, а Истр, сегодня известный нам как Дунай, был наиболее благоприятной средой обитания не только для кочующих, но и для оседлых племен. Вдоль реки паслись тучные стада, воды ее были полны рыбы, русло служило проторенной дорогой в оба конца.

Скифы не снисходили до того, чтобы самим строить лодки, и довольствовались плотами и утлыми челноками из шкур, однако другие племена вовсю совершенствовали плавучие средства, чтобы иметь возможность торговать и совершать внезапные набеги.

Когда чужие лодки проплывали мимо, скифы, угрожая луками, заставляли чужеземцев платить дань, но не разоряли их, потому что лучше десятикратно взять понемногу, чем сорвать куш за раз и тем самым отпугнуть остальных. Бралась дань и с фракийцев, но не слишком большая, потому что без них не было бы в Скифии бесценных греческих товаров, таких как ткани, вина, масла, краски, сушеные фрукты, украшения и многое-многое другое, без чего, конечно, прожить можно, но не так весело, сытно и красиво.

Всякий такой привоз становился в стойбище настоящим событием, и, когда дозорные принесли весть, что по течению поднимаются тяжело груженные лодки, Арпата принялась спешно собираться на берег.

Ночь она, как обычно, провела одна, потому что муж ее погиб много лет назад, успев только влить в Арпату семя для рождения их единственного сына. Она не давала обет хранить супругу верность и часто ловила себя на стыдных мыслях, но до сих пор ни разу не позволила себе потешить плоть с другими мужчинами. Причин было две. Во-первых, чувствовать и вести себя вольно мешал сын, который всегда был рядом и с возрастом все пристальнее следил за матерью; он даже имел наглость угрожать тем, кто ее домогался. Но вторая причина была важнее. Будь дело только в Танасисе, Арпата всегда нашла бы способ обмануть его бдительность. Не позволяло сделать это осознание своей принадлежности к царскому роду. Она не могла подвести отца и братьев, не могла опозорить их, дав окружающим право насмехаться за их спинами.

Перед отъездом отец несказанно удивил ее, заявив, что передает власть ей, а не ее старшим братьям.

– Но почему? – воскликнула она недоуменно. – Почему ты оставляешь вместо себя меня, женщину?

– Гелен и Картис тоже могут пасть в бою, – ответил на это Атей. – Мы не можем выпустить власть из своих рук. Подрастет Танасис, станет законным царем. Сколько ему до шестнадцатилетия осталось? Три года? Промелькнут, не заметишь.

– Не бери в поход Гелена или Картиса, – предложила она. – Оставь править народом, как принято. Передай одному из сыновей шлем и меч.

Отец покачал головой:

– Ты плохо знаешь людей, дочь моя. Хочешь, чтобы, воротившись, я услышал, что мой сын не намерен возвращать мне трон?

– Как ты можешь так думать о своих сыновьях?

– Я сам когда-то был царским сыном, – последовал бесстрастный ответ. – И знаю, какие мысли будоражат такие головы.

– Почему же тогда ты доверяешь мне? – осведомилась Арпата.

– Потому что у меня нет иного выбора, – сказал Атей и был таков.

Вот уже второй месяц она ждала его возвращения. Обязанности наместницы были пока что не слишком обременительны, однако ночи уже дышали прохладой, и близилась зима, когда жизнь становится значительно труднее, забот прибавляется у всех.

Покинув свой шатер, Арпата в сопровождении двух охранников отправилась на берег, чтобы встретить караван купцов. Люди здоровались и расступались перед ней, но не очень почтительно и даже неохотно, давая тем самым понять, что они признают власть женщины лишь по необходимости, да и то временно.