Читаем Степният вълк полностью

Елук се вцепени като ударен и обърна убийствен поглед към яздещото до него момче. Темуджин не трепна. Чувстваше се леко замаян, но в този миг изобщо не го беше грижа, дори Елук да го убиеше. Откри, че може да посрещне погледа му без капка страх, каквото и да го очакваше в бъдеще.

— През целия си живот съм бил верен на баща ти, но славата му си отиде — каза Елук. — Щом новината се разчуе, враговете ни ще се възползват от всяка наша слабост. Татарите ще дойдат през зимата да крадат стадата ни, а може би дори и олхунутите или кераитите, просто за да видят дали все още сме способни да опазим това, което ни принадлежи.

Стисна повода толкова силно, че кокалчетата на ръката му побеляха, и се извърна от Темуджин, неспособен да издържа повече погледа на бледожълтите му очи.

— Знаеш какво би искал той, Елук. Знаеш какво трябва да сториш.

— Не. Не, не зная, момче. Обаче зная какво си мислиш ти и ти казвам, че си прекалено млад да водиш родовете.

Темуджин преглътна с мъка горчивината и гордостта си.

— Тогава нека бъде Бехтер. Не предавай баща ни, Елук. През целия си живот се е отнасял към теб като към брат. Отдай му почит, като помогнеш на сина му.

За изумление на Темуджин Елук заби пети в хълбоците на коня си и препусна пред групата с почервеняло и изкривено от ярост лице. Темуджин не посмя да погледне към мъжете около себе си. Не искаше да види изражението на лицата им, знаеше, че светът му е рухнал. Не видя питащите погледи, с които се спогледаха, нито скръбта им.



Лагерът на вълците беше притихнал. Темуджин слезе от коня до гера на баща си и пое дълбоко въздух. Имаше чувството, че е отсъствал години. Последния път, когато бе стоял на това място, баща му беше изпълнен с живот и сила, беше сигурна опора на целия им живот. Невъзможно му беше да приеме, че този свят си е отишъл и няма да се върне обратно.

Стоеше скован на откритото и гледаше към герите на родовете. Можеше да назове по име всеки мъж, жена и дете само като видеше украсата на вратата им. Те бяха неговият народ, мястото му беше сред тях. Несигурността бе ново чувство за него, в гърдите му сякаш имаше огромна дупка. Откри, че му е трудно да събере кураж и да влезе вътре. Сигурно щеше да остане още дълго така, ако не бе видял, че хората започват да се събират под светлината на последните слънчеви лъчи. Не можеше да понесе съжалението им, с изкривено лице се пъхна през ниската врата и я затвори пред взиращите се лица.

Димоотводът над главата му още не бе покрит за през нощта, но герът бе изпълнен с жега и миризма, от която му призля. Майка му се обърна към него, Темуджин видя бледото й лице и всичките му защити рухнаха, когато се втурна в обятията й. Сълзите му рукнаха безконтролно, тя го залюля мълчаливо и той се загледа в изтерзаното тяло на баща си.

Плътта на Есугей потръпваше като на кон, който се опитва да прогони мухите. Коремът му бе покрит с хванали коричка превръзки, твърди като тръстика от изсъхналите течности. Темуджин видя струйка гной и кръв, която се спускаше по кожата и изчезваше под одеялата. Косата на баща му бе сресана и намазана, но изглеждаше изтъняла, а в спускащите се към бузите кичури имаше повече сиво, отколкото преди. Ребрата му рязко се очертаваха. Лицето бе изпито и хлътнало — смъртна маска на човека, когото си спомняше отпреди.

— Говори с него, Темуджин — каза майка му. Вдигна глава да й отговори и видя, че очите й са зачервени като неговите. — Викаше името ти, а не знаех дали ще дойдеш навреме.

Той кимна и избърса с ръкав сребристия сопол от носа си. Погледна мъжа, който в представите му сякаш щеше да живее вечно. Треската бе изгорила мускулите му и Темуджин не можеше да повярва, че това беше същият могъщ воин, с когото влязоха тъй самоуверено в лагера на олхунутите. Взираше се в него, неспособен да проговори. Едва забеляза как майка му намокря парче плат в кофа студена вода и я пъха в ръката му. Насочи пръстите му към лицето на баща му и заедно избърсаха очите и устните му. Темуджин дишаше бавно, като се мъчеше да не повърне. Миризмата на гниеща плът беше ужасна, но майка му не показваше отвращение и той се опита да бъде силен заради нея.

Есугей се размърда от докосването му, отвори очи и погледна право към тях.

— Това е Темуджин, съпруже. Прибра се благополучно у дома — нежно каза Хулун.

Очите останаха все така безизразни и Темуджин усети, че сълзите му напират отново.

— Не умирай — каза той и започна да хлипа на спазми. — Не зная какво да правя.

Ханът на вълците пое рязко дъх и ребрата му изпъкнаха като клетка. Темуджин се наведе напред и постави ръка върху ръката на баща си. Кожата му бе невъзможно гореща и суха, но той не се отдръпна. Видя, че устните на баща му мърдат и наведе глава, за да го чуе.

— Прибрах се, татко — каза той. Есугей стисна ръката му толкова силно, че го заболя. Темуджин протегна и другата си ръка, за да задържи пръстите му. За миг очите им се срещнаха и му се стори, че баща му го разпознава.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Степной ужас
Степной ужас

Новые тайны и загадки, изложенные великолепным рассказчиком Александром Бушковым.Это случилось теплым сентябрьским вечером 1942 года. Сотрудник особого отдела с двумя командирами отправился проверить степной район южнее Сталинграда – не окопались ли там немецкие парашютисты, диверсанты и другие вражеские группы.Командиры долго ехали по бескрайним просторам, как вдруг загорелся мотор у «козла». Пока суетились, пока тушили – напрочь сгорел стартер. Пришлось заночевать в степи. В звездном небе стояла полная луна. И тишина.Как вдруг… послышались странные звуки, словно совсем близко волокли что-то невероятно тяжелое. А потом послышалось шипение – так мощно шипят разве что паровозы. Но самое ужасное – все вдруг оцепенели, и особист почувствовал, что парализован, а сердце заполняет дикий нечеловеческий ужас…Автор книги, когда еще был ребенком, часто слушал рассказы отца, Александра Бушкова-старшего, участника Великой Отечественной войны. Фантазия уносила мальчика в странные, неизведанные миры, наполненные чудесами, колдунами и всякой чертовщиной. Многие рассказы отца, который принимал участие в освобождении нашей Родины от немецко-фашистких захватчиков, не только восхитили и удивили автора, но и легли потом в основу его книг из серии «Непознанное».Необыкновенная точность в деталях, ни грамма фальши или некомпетентности позволяют полностью погрузиться в другие эпохи, в другие страны с абсолютной уверенностью в том, что ИМЕННО ТАК ОНО ВСЕ И БЫЛО НА САМОМ ДЕЛЕ.

Александр Александрович Бушков

Историческая проза
В круге первом
В круге первом

Во втором томе 30-томного Собрания сочинений печатается роман «В круге первом». В «Божественной комедии» Данте поместил в «круг первый», самый легкий круг Ада, античных мудрецов. У Солженицына заключенные инженеры и ученые свезены из разных лагерей в спецтюрьму – научно-исследовательский институт, прозванный «шарашкой», где разрабатывают секретную телефонию, государственный заказ. Плотное действие романа умещается всего в три декабрьских дня 1949 года и разворачивается, помимо «шарашки», в кабинете министра Госбезопасности, в студенческом общежитии, на даче Сталина, и на просторах Подмосковья, и на «приеме» в доме сталинского вельможи, и в арестных боксах Лубянки. Динамичный сюжет развивается вокруг поиска дипломата, выдавшего государственную тайну. Переплетение ярких характеров, недюжинных умов, любовная тяга к вольным сотрудницам института, споры и раздумья о судьбах России, о нравственной позиции и личном участии каждого в истории страны.А.И.Солженицын задумал роман в 1948–1949 гг., будучи заключенным в спецтюрьме в Марфино под Москвой. Начал писать в 1955-м, последнюю редакцию сделал в 1968-м, посвятил «друзьям по шарашке».

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Историческая проза / Классическая проза / Русская классическая проза