Читаем Степният вълк полностью

Есугей гледаше как останалите се качват на конете, но широкото му тъмно лице не разкриваше гордостта му. Също като своя баща, той не обичаше да показва чувства — особено пред синовете си. Така би ги направил слаби. Задълженията му като баща налагаха те да се страхуват от него, макар че на моменти изгаряше от желание да ги прегърне и да ги подхвърли във въздуха. Това, че знаеше кои са любимите им коне, издаваше неговата привързаност. Но дори синовете му да се досещаха за чувствата му от някой случаен поглед или пламъче в очите му, той не се държеше много по-различно от собствения си баща преди години. Пазеше в спомените си онези скъпи редки моменти. Никога нямаше да забрави как баща му най-сетне изръмжа одобрително, щом видя възлите и такъмите с тежкия товар. Не беше много, но Есугей се сещаше за стареца всеки път, когато затягаше въжето, затиснал балите с коляно. Гледаше как момчетата му яздят под яркото слънце и щом се отдалечиха достатъчно, за да не могат да го видят, лицето му се отпусна. Баща му знаеше, че суровата страна се нуждае от сурови мъже. Есугей знаеше, че ще им се наложи да преживеят битки, жажда и глад, ако искат да станат мъже. Само един можеше да стане хан на племето. Останалите или трябваше да коленичат пред него, или да напуснат като скиталци с шепа овце и кози. Поклати глава при тази мисъл, загледан в прашната диря след понитата на синовете си. Бъдещето беше надвиснало над тях, а те виждаха единствено пролетта и зелените хълмове.



Слънцето блестеше в очите на галопиращия Темуджин. Духът му пируваше от усещането на бързия кон под него и от вятъра в лицето му. Видя, че сивата кобила на Бехтер се спъна на някакъв камък, но запази равновесие. Брат му реагира с рязък удар в бузата й, но бяха поизостанали и Темуджин нададе вик, сякаш след миг щеше да ги задмине. Моментът не беше подходящ. Обичаше да води, но му харесваше и да притиска Бехтер, защото това го дразнеше.

Бехтер беше вече станал почти мъж с широките си мускулести рамене и огромна енергия. Годежната му година при олхунутите му бе придала обиграност и практичност, от които не пропускаше да се възползва. Това дразнеше Темуджин като трън под кожата, особено когато братята му засипваха Бехтер с въпроси за народа на майка им и тамошните обичаи. Самият той също искаше да знае, но мрачно реши да изчака и да разбере сам, когато Есугей го вземе със себе си.

Когато се върне от племето на жена си, младият воин получава статута на мъж. А след като започне да кърви, момичето му се изпраща с почетна стража, която да изтъкне стойността й. Специално за нея се приготвя гер и младият съпруг я чака на вратата, за да я въведе вътре.

Вълците имаха обичай младият мъж да предизвика някой от дружинниците на хана, преди да бъде напълно приет за воин. Бехтер изгаряше от желание да го стори и Темуджин си спомни страхопочитанието, с което гледаше как брат му отиде до огъня на дружинниците недалеч от гера на Есугей. Кимна им и трима мъже станаха, за да проверят дали престоят му при олхунутите не го беше направил по-слаб. Темуджин гледаше, скрит в сенките заедно с Хазар и Хаджиун. Бехтер се пребори с тримата един след друг и понесе ужасни удари, без да се оплаче. Последен беше Елук — здрав като пони, същинска стена от мускули и широки рамене. Той хвърли Бехтер на земята с такава сила, че от едното му ухо потече кръв, но после, за най-голяма изненада на Темуджин, Елук помогна на брат му да стане и му подаде чаша горещ черен айраг3. Бехтер почти се бе задавил с горчивата течност, която се смеси със собствената му кръв, но воините като че ли нямаха нищо против.

Темуджин с радост бе наблюдавал как по-големият му брат яде бой до безсъзнание, но видя също, че вечер край огъня мъжете вече не се отнасят с презрение към него. Куражът на Бехтер му беше показал нещо неуловимо, но важно. И така той се превърна в препъникамък за Темуджин.

Братята препускаха в степта под пролетното слънце, но това не беше състезание, като онова на големия събор на племената. А дори и да беше, зимата си бе отишла съвсем неотдавна и беше рано да изстискват всичко от конете. Всички знаеха, че не бива да изтощават понитата, преди те да натрупат малко тлъстина през лятото, когато щеше да има достатъчно зелена трева, за да напълнят коремите си. Препускането беше просто бягство от задълженията и отговорностите и единственият резултат от него щяха да бъдат разправиите кой е играл нечестно и кой е трябвало да спечели.

Бехтер яздеше почти прав и изглеждаше странно неподвижен над бясно галопиращия кон. Темуджин отлично знаеше, че това е илюзия. Ръцете на брат му управляваха неусетно юздите, а сивата му кобила беше свежа и силна. Нямаше да се предаде лесно. Темуджин яздеше като Хазар, присвит ниско в седлото и буквално залепен към врата на коня. В тази поза вятърът като че ли жилеше по-малко и двете момчета я предпочитаха.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Степной ужас
Степной ужас

Новые тайны и загадки, изложенные великолепным рассказчиком Александром Бушковым.Это случилось теплым сентябрьским вечером 1942 года. Сотрудник особого отдела с двумя командирами отправился проверить степной район южнее Сталинграда – не окопались ли там немецкие парашютисты, диверсанты и другие вражеские группы.Командиры долго ехали по бескрайним просторам, как вдруг загорелся мотор у «козла». Пока суетились, пока тушили – напрочь сгорел стартер. Пришлось заночевать в степи. В звездном небе стояла полная луна. И тишина.Как вдруг… послышались странные звуки, словно совсем близко волокли что-то невероятно тяжелое. А потом послышалось шипение – так мощно шипят разве что паровозы. Но самое ужасное – все вдруг оцепенели, и особист почувствовал, что парализован, а сердце заполняет дикий нечеловеческий ужас…Автор книги, когда еще был ребенком, часто слушал рассказы отца, Александра Бушкова-старшего, участника Великой Отечественной войны. Фантазия уносила мальчика в странные, неизведанные миры, наполненные чудесами, колдунами и всякой чертовщиной. Многие рассказы отца, который принимал участие в освобождении нашей Родины от немецко-фашистких захватчиков, не только восхитили и удивили автора, но и легли потом в основу его книг из серии «Непознанное».Необыкновенная точность в деталях, ни грамма фальши или некомпетентности позволяют полностью погрузиться в другие эпохи, в другие страны с абсолютной уверенностью в том, что ИМЕННО ТАК ОНО ВСЕ И БЫЛО НА САМОМ ДЕЛЕ.

Александр Александрович Бушков

Историческая проза
В круге первом
В круге первом

Во втором томе 30-томного Собрания сочинений печатается роман «В круге первом». В «Божественной комедии» Данте поместил в «круг первый», самый легкий круг Ада, античных мудрецов. У Солженицына заключенные инженеры и ученые свезены из разных лагерей в спецтюрьму – научно-исследовательский институт, прозванный «шарашкой», где разрабатывают секретную телефонию, государственный заказ. Плотное действие романа умещается всего в три декабрьских дня 1949 года и разворачивается, помимо «шарашки», в кабинете министра Госбезопасности, в студенческом общежитии, на даче Сталина, и на просторах Подмосковья, и на «приеме» в доме сталинского вельможи, и в арестных боксах Лубянки. Динамичный сюжет развивается вокруг поиска дипломата, выдавшего государственную тайну. Переплетение ярких характеров, недюжинных умов, любовная тяга к вольным сотрудницам института, споры и раздумья о судьбах России, о нравственной позиции и личном участии каждого в истории страны.А.И.Солженицын задумал роман в 1948–1949 гг., будучи заключенным в спецтюрьме в Марфино под Москвой. Начал писать в 1955-м, последнюю редакцию сделал в 1968-м, посвятил «друзьям по шарашке».

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Историческая проза / Классическая проза / Русская классическая проза