Степные кочевники, покорившие мир. Под властью Аттилы, Чингисхана, Тамерлана

В 1287 г. Аргун с той же целью направил на Запад новое посольство, которое поручил несторианскому прелату Раббану Сауме. Мы уже знакомы с невероятной одиссеей этого родившегося близ Пекина монаха, не то онгута, не то уйгура, который добрался из Китая до Персии. Раббан Саума отплыл по Черному морю, очевидно, из Трапезунда, и сошел на берег в Константинополе. Византийский император Андроник II (1282–1328) оказал представителю Аргуна наилучший прием, тем более что сельджукская Анатолия, граничившая с Византийской империей, находилась в зависимости от Персидского ханства. Помолившись в храме Святой Софии, Раббан Саума отплыл в Италию и прибыл в Неаполь, где стал свидетелем морской битвы между анжуйским и арагонским флотами, произошедшей в Неаполитанском заливе 23 июня 1287 г. Из Неаполя он отправился в Рим. К сожалению, папа Гонорий IV недавно умер, а его преемник еще не был избран. Раббана Сауму приняли присутствовавшие в Риме кардиналы. Он объяснил им важность монгольского христианства: «Знайте, что многие из наших отцов (несторианских миссионеров начиная с VII в.) пошли в земли турок, монголов и китайцев и просветили их. Сегодня многие монголы являются христианами; среди них имеются дети царей и цариц, которые были крещены и исповедуют Христа. В своих полевых лагерях они имеют церкви. Царь Аргун связан дружбой с монсеньором патриархом. Он имеет желание овладеть Сирией и просит вашей помощи для освобождения Иерусалима».

Помолившись в соборе Святого Петра и других римских церквях, Раббан Саума отправился через Геную во Францию. Генуэзцы, которые владели крупными факториями в Крыму и Трапезунде, а их многочисленные купцы торговали в монгольской Персии, также оказали послу Аргуна теплый прием. Приехав в Париж 10 сентября 1287 г., Раббан Саума был с почетом принят королем Филиппом Красивым в Сент-Шапель. Осмотрев Париж от Сорбонны до Сен-Дени, Раббан Саума отправился в Бордо к английскому королю Эдуарду I (конец октября – начало ноября). Как и король Франции, он оказал монгольскому послу самый лучший прием, но не заключил того самого военного союза, ради которого тот прибыл в Европу. Несколько разочарованный, Раббан Саума вернулся в Рим, где 20 февраля 1288 г. наконец-то был избран папа Николай IV. Николай с огромным интересом и сочувствием выслушал монгольского прелата, допустил до участия в церковных церемониях на Святой неделе, везде отводил ему почетное место и дал причастие из своих рук. Раббан Саума отправился назад, осыпанный утешениями; если почитать отчет о его миссии, видно, что родившийся в окрестностях Пекина прелат никогда даже не мечтал, ни с религиозной точки зрения, ни с эмоциональной, о подобном удовлетворении. Но с политической точки зрения его миссия провалилась. Западные державы не решились организовать крестовый поход, который, совместно с монгольской армией из Персии, мог бы спасти франкские колонии в Сирии. Очень показательны жалобы Раббана Саумы кардиналу Тускулумскому во время его второго приезда в Геную: «Что я тебе скажу, дорогой и достопочтенный? Я приехал от царя Аргуна и патриарха послом относительно Иерусалима. Вот прошел уже целый год… Что я скажу, что отвечу монголам по моем возвращении?»

Раббан Саума вернулся в Персию с письмами Николая IV, Филиппа Красивого и Эдуарда I к хану Аргуну. Очевидно, возвратился он к персидскому двору в конце лета 1288 г. Аргун выразил ему большую благодарность и причислил к своему орду в качестве несторианского капеллана: «Аргун повелел поставить часовню очень близко к ханскому шатру, так что веревки его переплелись с веревками часовни. И повелел, чтобы в этой церкви непрерывно звенели колокола»[216].