Степные волки

Тут же со двора появился Пламен. Остальные дромы от своих занятий на импровизированном тренировочном поле отрываться не стали. Мальчишка встал сбоку от стола, между Ругом и ворами, которые выглядели бедными родственниками, прибывшими просить о помощи.

– Вызывал? – спросил Пламен покровителя.

– Рассказывай, как дело было, – кивнул тот на воров. – С самого начала.

– Нам было поручено приглядывать за местными босяками и заниматься тем же, чем раньше занимался он. – Пламен посмотрел на Торопыгу. – То есть следить, чтобы не было сильных претензий от стражников, и собирать долю в общак. Мы прошлись по всем общинам и группам, но везде встретили отказ. В результате были вынуждены применить силу. Дошли до Рыбаря. Он отказал и заявил, что не подчиняется Кривому Ругу, потому что всю долю отдаёт, как и прежде, Торопыге. Одного из наших на выходе ударили заточкой в бок. Пришлось вернуться и пристрелить троих, включая Рыбаря. Ещё двоих покалечили, так вышло. Пока с босотой Рыбаря разбирались, вмешались эти трое. – Снова кивок в сторону воров. – Они бросились на нас с ножами, и мы ответили. Однако никого убивать не стали. Закон мы уважаем и первыми руку на старших не поднимали.

Пламен закончил, а Кривой Руг в полной тишине спросил понявших, что беда уже рядом, воров:

– Получается, два месяца вы собираете с босяков долю, а я об этом ничего не знаю?

– Мы хотели отдать, – поёживаясь, ответил Торопыга, – но как-то всё не получалось.

Хозяин Старой гавани обратился к Серебрянке:

– Ты авторитетный вор, Серебрянка. Рассуди, что за крысятничество бывает?

– Смерть! – Старик сказал только одно слово.

– А ты, Быча, не с ними в доле был, что за них вписываешься? – спросил Руг громилу.

– Я ничего не знал, – тут же отказался от друзей Быча. – Они сами по себе, а я сам по себе.

– И что с этими козлами делать? Какое наказание им назначить?

Быча бросил на избитую троицу взгляд, а затем со вздохом отвернулся и пробурчал:

– Смерть!

Воров, попавшихся на столь неблаговидном деле, как крысятничество, подхватили под руки люди Кривого Руга и утащили в подвал. Серебрянка и Быча таверну покинули сразу, а Кривой спросил Пламена:

– Ты ведь знал, что так получится?

– Да, знал. – Парень всё так же стоял у стола.

– Иначе никак нельзя было поступить?

– По-другому целый год надо народ к себе приучать. А мы по-простому. Вожаков поломали, кто против был. А остальные уже не спорили.

– Ладно, иди работай. – Кривой Руг разрешаю где махнул рукой и еле слышно пробормотал вслед Пламену: – Отморозок. Прям как я в юности.

Пламен ушёл, а Штенгель, ещё некоторое время посидев с Ругом, направился вслед за парнем. Вышел на свежий воздух, вдохнул полной грудью и спросил Пламена, перебиравшего сваленные в кучу ножи, которые были добыты на бандитских хавирах:

– Что дальше делать думаете?

– Работать, – ответил Пламен. – Твоя помощь нужна будет, Лысый.

– Какая?

– Мы хотим один дом богатый выставить, и нам потребуется опытный вор-домушник, который бы все схронки хозяев нашёл. Пойдёшь с нами?

– Наобум – нет, – покачал головой капитан. – Надо самому место посмотреть и определиться.

– Хорошо, сегодня в ночь пойдём посмотрим. – Пламен выбрал себе нож, отличнейший дромский боевой кинжал, непонятно как оказавшийся у безвременно ушедшего в иной мир Рыбаря. – Какой хороший и удобный нож, словно влитой в руке сидит. Лысый, можешь о нём что-то сказать?

– Дромский боевой клинок, стандартный. Использовался разведчиками и пограничниками. Может, твой отец точно такой же носил.

– Жаль, не знали сразу, а то спросили бы Рыбаря, где он его достал, – заметил Пламен. – Ничего, выживших босяков спросим.

Штенгель протянул руку:

– Ладно, давай нож и Звенислава с Курбатом кликни. Повторим основные стойки, а заодно об этом клинке расскажу.

Дромы собрались, и Штенгель, повертев в руках нож, начал:

– Смотрите и запоминайте. Это один из самых лучших боевых ножей, какие только были придуманы человеком. Дромы называли такие иби. Он имеет листовидную форму и одинаково эффективен как колющее, так и режущее оружие. Именно такая форма повышает его проникающие свойства при колющих ударах. А отличная заточка при неровной линии лезвия делает его превосходным режущим инструментом. От нижнего ограничителя до трети длины лезвия одна сторона клинка имеет зубчатую заточку. Для чего это делается? – Капитан посмотрел на Курбата.

– Думаю, такая заточка не даёт противнику захватывать и блокировать клинок руками, – ответил горбун, – и, конечно, так наносятся более длинные и глубокие резаные раны.

– Правильно, – кивнул Штенгель и продолжил: – Обратите внимание на клинок. Сам по себе нож – тридцать сантиметров, а длина клинка – восемнадцать. От зубчатой заточки до острия идёт гладкая заточка, а с другой его стороны – обратная заточка. От острия спуски и в середине лезвия сделаны долы. Идеальное оружие ближнего боя. Вам бы всем такие надо достать.

– В квартал оружейников сходить надо, тем более давно собирались, – сказал Пламен.

– А деньги у вас есть? – усмехнулся капитан.

– Найдутся. – Голос Пламена был серьёзен.