Стерва

Я закрываю лицо руками, протирая глаза. Встаю с кресла и меряю шагами комнату, чувствуя на себе взгляд Сэм. Она ждет. Мы оба в подвешенном состоянии. Не понятно, что будет дальше, что мы решим. Многое зависит от нее. И многое зависит от меня. Мы сейчас ровно посередине круговорота всего того, что нам выпало пережить. Этот экватор я хочу преодолеть с ней вместе. Я хочу его перешагнуть и идти дальше. Остановившись, я поднимаю на нее глаза. Она растеряна, она зла. После всего, что произошло у Бриса на дне рождения, это даже не удивительно.

– Твоя мама ко мне приходила, – вдруг выкладывает девушка.

Я приглаживаю волосы, постепенно вскипая. Что она делала у Сэм? Зачем приходила? Саманта спешит прояснить ситуацию:

– Она и раньше встречалась со мной. Когда ты прилетел из Испании… в то утро, – сглотнув, Сэми вздыхает и проводит пальцами по своим длинным локонам. – В то утро она увидела меня в кофейне Чейза. Она предупредила меня, чтобы я держалась от тебя подальше. Я и так была напугана и не была уверена, что знакомить тебя с Дани является хорошей идеей, – Саманта склоняет взгляд к моим сжимающимся кулакам. – Но она ясно дала мне понять, что я не нужна тебе, и что ты доволен жизнью. Я побоялась все испортить, – кротко произносит мать моей дочери, опустив голову и сложив на груди руки.

– Мама же не знала про Даниэль, – констатирую я, пройдя в другой конец комнаты.

У стены я останавливаюсь, упираю в нее голову и кулаком несильно бью по ней. Мы потеряли годы.

– Нет, но она приехала ко мне ночью, спустя несколько часов, когда праздник в Зимнем Саду можно было считать оконченным, – я слышу, как девушка безрадостно смеется. – Если это можно назвать праздником.

– И что хотела в этот раз моя мать? – плотно закрыв глаза, спрашиваю, но мой голос звучит зыбко.

Саманта отвечает не сразу. По ее шагам я могу представить, что она надвигается в мою сторону.

– Сначала требовала тест на отцовство, – размеренным тоном, сообщает мне. – Но потом… я сказала ей про родинку. Я не говорила тебе, Джер, но… у Даниэль такое же родимое пятно, как и у тебя, под левой ключицей.

Все еще, не открывая глаз, я блаженно улыбаюсь, слыша то, как она говорит и что она говорит. Ей еще неизвестно, как я узнал о том, кто такая для меня Дани. Интересно, как она думает, я пришел к этой правде? Если бы она разговаривала об этом с Аароном, то уже была бы в курсе, что он был предан ей до самого конца. Но они не общались. Пока еще. Все слишком свежо. Пока еще.

Повернувшись лицом к ней, я могу наблюдать легкое изумление, потому что еле заметная улыбка появляется на моих губах.

– Родимое пятно, значит… – барабаню пальцами по стене. – Как отреагировала мама?

Саманта опускает голову. Поначалу кажется, что она опечалена, но потом я вижу, что она смахивает слезы. Она чуть-чуть обнажает зубы, давая мне повод улыбнуться еще шире.

– Странно, что миссис Уолш ничего не сказала тебе, – медленно выговаривает девушка, пытаясь держаться, чтобы не заплакать сильнее. Но в настоящий момент, из ее красивейших в мире глаз брызжут хорошие эмоции, добрые. – Она признала внучку.

Для меня мнение родителей всегда было на последнем месте. Я не придавал ему особого значения, потому что им тоже почти всегда было на меня плевать. Но я так сильно рад словам Сэми! Я так сильно рад! Что, поддавшись воодушевленности, хватаю ее за талию, принимаясь кружить по комнате. Она хохочет вместе со мной, и мы на мгновение забываем, что наш ребенок спит неподалеку.

– Eres vil, pero yo te amo mucho, – страстно говорю я, после чего ставлю ее на ноги, и своим языком пылко врываюсь в ее рот.

Сэм не капризничает, не отодвигается, не пытается уйти, как всегда. Моя любимая обнимает мою шею руками, становясь на цыпочки. Она целует меня с не меньшей чувственностью, руками поглаживая мне грудь, пробираясь пальцами под серую рубашку. Я бы и сам снял и ее, и свои джинсы, но хочу продлить этот момент самого сладостного поцелуя в моей жизни.

– Что ты… – облизнув мои губы, шепчет Сэми. – Что ты сказал?

– Ты стерва, но я тебя очень люблю, – перевожу ей, и стремительно повернув нас, прижимаю девушку к стене.

Я поднимаю ей одну ногу, захватив рукою у бедра, поглаживая его, толкаясь в нее, ощущая преграду в виде этих маленьких шорт, что меня до крайности заводят.

– Значит, я стерва, да? – усмехаясь, бормочет Саманта, когда я тяну ее за кончики волос.

– Угу, – прикусив ее нижнюю губу, языком касаюсь верхней. – La verdadera vil. (пер. с исп. – Самая настоящая стерва)