Стигмата

        Но осторожность всё равно была превыше всего.

        Лиисэ сплюнула. Подкладка шлема тут же впитала слюну. Ей ничуть не улыбалось торчать тут, под толщей воды, в штурмовом челноке, который не походил на подводную лодку даже размерами; единственным общим у него и плавучей платформы ПКО, которыми так любили играться армейцы, были балластные цистерны — подвешенные к шаттлу снаружи. Торчать совершенно неподвижно: под водой выдать мог каждый звук. Если, конечно, противники знали, где и чем слушать.

        И хотя первая фаза операции прошла даже слишком гладко, расслабляться Мяаймиваари не спешила.

- Карта. - приказала она, и над приборной панелью зажглось трёхмерное изображение залива. Она пригляделась к нему, изучая рельеф, и ткнула взглядом в подходящее место; на карте зажглась пульсирующая зелёная отметка. - Ляжем на дно там. Малый ход.

- Есть малый ход. - ответил Хиитаани.

        Челнок снова вздрогнул. Двигатели, работавшие в водном режиме, прогоняли воду сквозь себя, толкая корабль вперед — медленно, неторопливо и почти неслышно.

        Мяаймиваари это устраивало.

        Первое, что нужно будет сделать, как только челнок ляжет на дно — отправить наверх дрон-передатчик. От недостатка информации у неё уже начинали дрожать руки; а ей нужно было, как минимум, поставить в известность посольство. Другого канала связи с Вавилонией у неё не было.

        Как и другого доступа к сети столицы Федерации. Если, конечно, в посольстве сумели вообще его обеспечить. Вламываться в сеть самостоятельно Мяаймиваари собиралась только в самую последнюю очередь.

        У них было много работы. Лиисэ Мяаймиваари было не впервой подчищать хвосты для МГБ за пределами Вавилонии — как в Центральных державах, так и в Промежутке. Первый случай требовал тонкой, даже хирургической работы; второй позволял разгуляться, чтобы повергнуть зарвавшуюся низкородную шваль в шок и трепет. Но никогда ещё Мяаймиваари не приходилось действовать на другом конце Галактики, в пространстве Федерации.

        И никогда ещё ей не требовалось подчищать настолько опасный для МГБ хвост.

        Мяаймиваари вызвала из долговременной памяти этот образ. Перед глазами появилась фотография — соверешенно, абсолютно, секретная. Как довели до ведома Мяаймиваари, этой фотографии не существовало — как и не существовало личного дела, в которое она была вложена.

        Со снимка на неё смотрела рыжеволосая низкородная женщина. Взгляд лиловых глаз, устремлённых прямо в камеру, был дерзким и непокорным. Тонкие брови были сдвинуты, крылья длинного носа гневно раздувались, губы сжаты. Белый ошейник-ограничитель охватывал голую шею низкородной: единственное напоминание о том, где и как был сделан этот снимок.

        Из МГБ не возвращался никто . На этом постулате стояла вся система государственной безопасности Вавилонии: наказание было неизбежно, неотвратимо и абсолютно бесповоротно, и никто  не был застрахован от того, что за ними придут. Даже истинные  вавилоняне. Особенно   истинные  вавилоняне.

        Но стоит постулату быть опровёргнутым, как рассыпется всё. Рассыпется авторитет МГБ, меча и щита Вавилонии, внушающего ужас одним своим существованием. Распадётся весь силовой аппарат — потому что при всём антагонизме военные полагались на железную руку МГБ точно так же, как все остальные, а про МООП и речи не шло. И, в конечном итоге, развалится Вавилония — Вавилония, которую удерживает воедино только тень МГБ, стоящая за каждым приказом и запросом из центра.

        Мяаймиваари знала это. И одна мысль об этом внушала ей ужас.

        Она уставилась в глаза низкородной на фотографии. Ей казалось, будто лиловые глаза насмехаются над ней. Руки Мяаймиваари сжались в кулаки.

        Её звали Фонделина Крочесни. И ей удалось возвратиться из МГБ.

        А значит, она должна умереть.

***

        Полдень в Истаари выдался холодным и пасмурным. Ветер то и дело срывался холодными порывами, сулившими дождь, трепавшими флаги на улицах и шевелившими кронами деревьев. Зеркальные стены Башни, вонзавшейся в серое небо, казались стальными.

        Симиру Анмокаани вздохнул, надвинув на голову фуражку — высокую, тёмно-синюю, с золотой кокардой Флота на околыше. Холодного ветра он уже хватил сполна — утром, когда (не без сожаления) провожал Айню на службу, и только что — когда за ним прислали штабную машину.

        Неделя отпуска была позади. Это была прекрасная неделя, с нежностью подумал Симиру. Даже дожди, зарядившие посреди недели, не испортили им настроение — хотя и от вечерних прогулок по городу пришлось отказаться.

        Не то, чтобы это было большой потерей.

        Серая цитадель здания Штаба Верховного Командования возвышалась впереди, тусклой тенью отражаясь в стально-синих водах Вяаанти. Соседние дома по набережной Вяяриинирянту казались крошечными; от решётчатой ограды Верховного Командования их отделял сквер, растянувшийся по периметру здания. Каждое дерево там было прочно интегрировано в систему безопасности; непрошенным гостям не удалось бы сделать и двух шагов, чтобы ими не заинтересовалась охрана.