Стигмата

- Адмирал. - раздался в её ухе голос бортового интеллекта «Серениссимы». - Доклад от контр-адмирала Квадрини: «Аффондаторе» и 54ая эскадрилия завершили манёвр входа на орбиту и находятся в пятидесяти тысячах позади нас.

        Зеро моргнула. Изображение на переднем экране застыло.

- Адмиралу Квадрини продолжать сближение до пяти тысяч. - приказала она. - Ждать дальнейших указаний.

- Так точно. - ответил дредноут, приняв её приказ. Зеро бросила ещё один взгляд на застывшую планету перед ней и двинула рукой, приказывая изображению исчезнуть.

        Жребий был брошен, подумала она. Ещё неделю назад.

        Они с Габриэле давным-давно поклялись всеми силами поддерживать друг друга во всех своих начинаниях — клятва гораздо сильнее и гораздо серьёзнее супружеской. Их союз был сам по себе необычен: он был политиком, бывшим префектом, бывшим министром и бывшим спикером Верховного Совета, лидером оппозиции; она была адмиралом, флотоводцем Марции, ветераном миротворческих кампаний и пиратских рейдов в Промежутке, командующим Флота метрополии. Но тем необычнее была его крепость… и тем необычнее казалась их любовь друг к другу.

        Когда на Пьяццале Серениссима лилась кровь, когда Габриэле связался с ней той ночью, она сделала то, что не осмеливался сделать ни один марцианский военачальник со времён Консулата — приказала Флоту метрополии выйти на низкую орбиту над Сан-Марко. C высоты в тысячу километров шестнадцать дредноутов были видны невооружённым глазом даже днём; для их бортовых батарей тысяча километров, даже с учётом атмосферного сопротивления, была едва дистанцией плевка. Стоило Зеро отдать команду, и Флот метрополии легко повторил бы разрушение Сан-Марко двухсотлетней давности, когда соломанский флот сравнял древнюю столицу Марции с землёй. С той разницей, что соломанцам тогда понадобилось три захода.

        И Зеро была готова без колебаний отдать такой приказ.

        Она не знала, что заставило Берлиньери капитулировать. Были ли это её дредноуты, или страх перед взбунтовавшимися марцианами, но президент принял их ультиматум и должен был объявить об отставке. Полчаса спустя президента Берлиньери и его правительства не стало.

        Что бы не думали их недоброжелатели, в её с Габриэле планы это не входило. Преёмственность власти должна была быть соблюдена, хотя бы для приличий: это был неписанный закон марцианского политикума. Берлиньери должен был уйти в отставку; Национальное Собрание, где президентская Партия национальной солидарности рассыпалась на части уже после с первых выстрелов на улицах, должно было назначить новые выборы; и Габриэле, — оратор, предводитель, пророк революции, - должен был победить. По сравнению с предыдущими этапами плана это нетрудно было обеспечить.

        Вместо этого страна была обезглавлена. Габриэле, — оратору, предводителю, пророку революции, — пришлось взять на себя ответственность за Марцию; слова «с тяжёлым сердцем» в кои-то веки не были фигурой речи. И когда Габриэле попросил её возглавить Военно-Космические Силы, она без колебаний согласилась. Половина ВКС была влюблена в неё; другая половина была в ужасе от её решимости. Лучшей кандидатуры и быть не могло.

        А затем Кафа замолчала. Только три дня спустя Зеро удалось отправить на разведку крейсер - который вернулся с горсткой марцианских военных на борту и страшными новостями о Вавилонии и вавилонском вторжении.

        И о войне.

        В космосе нету границ и преград. Единственными узкими местами были гиперпереходы, связывавшие звёзды, и даже там вавилонян удалось только задержать — ровно настолько, сколько потребовалось им, чтобы расчистить второпях выпущенные мины. Из двенадцати кораблей, отправленных к гиперпереходу, вернулось два. Авангард вавилонян стёр их в космическую пыль.

        Марция была в одном прыжке.

- Доклад от адмирала Фальке: вражеский флот маневрирует для входа на орбиту, высота 682 345 километров. - сообщил голос «Серениссимы». - Продолжаю наблюдение.

        Зеро нахмурилась. Крейсера Фальке были в четырёх световых секундах от основных сил Флота метрополии, в разведывательном полёте. Она обернулась к тактическому монитору: силуэты восьми крейсеров горели впереди по орбите, между красными отметками и векторами вражеских кораблей и созвездием Флота метрополии. Синие облака разных оттенков вокруг кораблей отмечали радиусы их электромагнитных сенсоров, подчинённых скорости света и световой задержке сигнала.

        Дальняя связь позволяла командиру заглянуть за световой горизонт, получая разведданные о вражеских манёврах в реальном времени. Но даже так Фальке рисковал — привлечь внимание противника и не успеть сменить курс, ввязавшись в заведомо проигрышную схватку с превосходящими силами.