Стигмата

        За окном проплывали невысокие трёхэтажные дома — многоцветные белые монолиты с ассиметрично остеклёнными фасадами. По дорожке вдоль трамвайной линии бегали туда-сюда редкие скутеры. Полицейские дроны, пролетая мимо, вглядывались в трамвай, сверяя его номер и маршрут с системой управления дорожным движением. Виэр старалась не обращать на них внимания. Это давалось ей с трудом.

        Она любила общественный транспорт. Общественный транспорт был надёжным . Что самое главное, он был неприглядным : в мирах Промежутка трамвай или автолайнер — а следовательно, и их пассажиры — привлекали гораздо меньше внимания, чем люфтмобиль.

        Люфтмобиль выделялся . Он требовал к своему хозяину уважения  и непрозрачно намекал, что хозяин вёл серьёзные дела . В том же Промежутке это было полезным качеством. Время от времени.

        А ещё люфтмобиль был большой и хорошо видимой целью для любого стрелка с энергоружьём. Энергоружей, спасибо соломанским поставкам, в Промежутке было великое множество — и, почему-то, в основном у тех людей, которые занимались серьёзными делами .

        Виэр всё-таки предпочитала трамвай.

        Cорок первый повернул на площадь Божены Фёльдеш — последнюю остановку в черте города. Даже в середине дня здесь садилось много людей. Мало кто из них обратил внимание на Виэр, анонимную в своём мундире и берете: военные были частыми пассажирами на маршруте, шедшем через Фортецю-Белянскую и даже останавливавшемся прямо напротив Главного военного госпиталя. Те немногие, кто всё же оглядывался на неё, не задерживали взгляд надолго.

        От них у Виэр всё равно шли мурашки по коже.

        Усилием воли она заставила свое тело расслабиться и убрать подсветку с предполагаемых точек выхода (через окно, через четырёх пассажиров и окно напротив, через крышу, через десятерых пассажиров и дверь на задней площадке). Она была на дружественной территории . В безопасности . Никто не станет нападать на неё в трамвае в столице Федерации. Особенно если она — в форме Вооружённых Сил: даже в худшие дни дворовая шпана не настолько безрассудна.

        Получалось с трудом.

        Трамвай выехал на эстакаду, пересекавшую реку Гнедь, и понёсся вперед, набирая скорость, по внегородской трассе. Линия шла по просеке в вечножёлтом лесу, золотившемся на полуденном солнце. С каждым днём набирающей силу весны дни становились всё жарче и жарче: если так будет продолжаться дальше, скоро ей придётся снять китель.

        Но не сегодня.

        Фортеця-Белянская показалась из-за леса. Приземистая громада бывшего бункера ПКО, в котором теперь размещался Главный военный госпиталь, выглядывала из-за крыш раскинувшегося вокруг неё посёлка невысоких двухэтажных домов. Самыми высокими зданиями в нём была кучка пятиэтажных общежитий на дальнем краю посёлка. Стеклянный купол ратуши, блестевший на солнце, был виден даже издали.

        Трамвай делал в посёлке пять остановок: у заводского корпуса на окраине, на окраинной улочке за ним, в центре посёлка, у подножия госпиталя и у общежитий. Виэр никогда не доезжала до общежитий; в Старых Лясках, на равнине за посёлком, она вообще никогда не была.

        Попрошу Шелдона свозить, подумала она, вставая с места. По старой памяти.

        Трамвай оставил её на остановке «Главный военный госпиталь Вооружённых Сил», перед КПП на въезде. За воротами виднелась выцветшая белая скала бывшего бункера, поблескивавшая посадочными огнями. Несколько новых зданий окружали его: корпуса, достроенные уже после переезда госпиталя в Фортецю-Белянскую. Последнего — трёхэтажного здания со стеклянным фасадом, смотревшим на главный вход центрального корпуса — ещё не было десять лет назад, когда Виэр заново привыкала к своему телу после восстановления.

        Тогда её собрали по кусочкам. Теперь она всё чаще думала о том, что её ранения десять лет назад не шли ни в какое сравнение с тем, что пришлось пережить ей .

         Ей . Фонделине Крочесни.

        Виэр прошла через КПП, отсутствующе кивнув постовой-лидонке за пультом. Поле турникета удовлетворённо пискнуло, просканировав её, и она вошла на территорию госпиталя: ноги сами понесли её к главному корпусу.

        Фон. За последний месяц Виэр то и дело ловила себя на том, что мысленно называет марцианку именно так. Фон . Фонни . Изредка Виэр, всю жизнь думавшая по-федерацки, переключалась на совсем уж старофедерацкое Фоня .

        Она не могла сказать, почему. Но Фонделина  казалась ей чересчур официозной, чересчур громоздкой для женщины, чьё лицо всплывало в её памяти. Лиловые глаза на фотографии, живые и яркие — и в то же время будто просящие и умоляющие. Лиловые глаза, остекленевшие и воспалённые, невидимым взглядом смотрящие будто сквозь неё.

        Виэр не смогла выдержать их взгляда тогда.