Стихея

Люба стянула шляпку и прошла внутрь, на звук голосов. Какое счастье, что Резников здесь. Он писал, что будет находиться в штабе по ее прибытии в Санкт-Петербург, но корабль задержался из-за шторма, и Люба переживала, что разминется с начальником. Все бы ничего, но она не могла отрицать того, что боялась преследователя.

– Николай Петрович. – Люба без стука ворвалась в комнату и смущенно застыла на месте.

Сообразила, наконец, что она выглядит не так, как хотелось бы. Светлые волосы потеряли блеск из-за мытья куском мыла во время плавания, платье мятое и застиранное. Все ее наряды прибудут позже, и ее нынешний внешний вид весьма удручающ.

Люба уронила саквояж на пол и нервно потянула себя за косу, стараясь сохранить самообладание. Не пристало агенту разведки Российской империи краснеть, как девице.

Николай Петрович, обаятельный черт с густой копной волос, в два раза старше Любы, широко улыбнулся и мимолетно кивнул своему напарнику, чтобы тот вышел. А ведь всего мгновение назад они склонялись с ним над картами, расстеленными на деревянном столе, на краю которого догорала керосиновая лампа.

– Милая, милая Любава, не смотрите на меня так, будто я – враг Государя нашего. Этот ваш прыткий взгляд, никак не привыкну. – Он ласково пожурил ее и приобнял за плечи. – Ба, да вы только с дороги и сразу сюда! Так не пойдет. Садитесь, садитесь, сейчас чаем с сушками угощу.

Николай Петрович усадил Любу в угловое кресло, застеленное красным ковром, и поставил на печь железный чайник. Проворно скатал карты, и вскоре на столе появилось варенье из крыжовника, сушки и две гигантских кружки.

– Отчет принесли? Как плавание, гладко прошло? – Николай Петрович разлил чай и пододвинул к Любе соседнее кресло. – А вы похорошели, душа моя, за эти полгода. – Он ласково улыбнулся.

Люба приняла у него из рук кружку и вперилась взглядом в коричневую жижу, которую Резников звал чаем. Пахло мелиссой и сладостью. А Люба еще не до конца могла поверить, что она вернулась.

– Ну, так что с отчетом? – Николай Петрович вскинул брови, когда молчание затянулось.

– Да, да. – Люба порывисто вернула нетронутый чай на стол и метнулась к саквояжу. Достала драгоценную стопку желтоватых листов и протянула начальнику. – Плавание прошло почти хорошо. Небольшой шторм задер…

Она умолкла, потому что Николай Петрович углубился в изучение документов, нетерпеливо листая зашифрованный привычным образом отчет и довольно мурлыкая себе под нос.

Люба понуро села и наконец отпила из кружки крепкий чай.